Маска резидента

Если хоть толика подозрений закралась в их головы, то могу поспорить: интересующие меня окна ночью будут плотно зашторены. Любой опасающийся мести человек инстинктивно избегает глядящих в темноту окон. Это, если хотите, рефлекс. Темнота всегда таит угрозу. А вот день? Будем надеяться, что их подозрительность не переросла в панику, чтобы, отгораживаясь от мира, превращать квартиру в подводную, без доступа свежего воздуха и солнечного света, лодку.

И еще будем надеяться, что сегодня, сейчас информация в полном объеме до них еще не дошла. А если дошла, то еще не переварилась. Сегодня днем они нападения, наверное, не ожидают, опасность еще не определена, она еще только подразумевается. А вот за завтрашний день поручиться нельзя.

Значит, только сегодня. И только днем! Ночь располагает к подозрительности. Утро разгоняет страхи. С дневным смельчаком дело иметь предпочтительней. Он, убаюканный мнимой безопасностью (кругом день, толпы людей, все видно как на ладони), легче подставляется под выстрел. Трус — никогда. Трусы вообще живут гораздо дольше. Ночного труса мне так просто не взять!

На все прочее — подготовку снаряжения, изменение внешнего антуража и тому подобную работу — я отвел час. Но уже через пятьдесят минут я стучал в двери квартир дома, стоящего напротив нужных мне окон. В четырех квартирах я, представляясь разносчиком срочных телеграмм, наткнулся на хозяев. В пятой было тихо. Я подавил на звонок еще минуты три и, открыв дверь, зашел внутрь. Пусто! Закрыв дверь на внутреннюю защелку, я прошел на кухню, растворил настежь окно, открыл «дипломат». Там лежала винтовка, точнее, ее части: дуло отдельно, затворная часть отдельно, приклад отдельно. С помощью пяти движений и двух винтов я превратил разрозненные запчасти в цельную винтовку, легким толчком поставил на место Оптический прицел, загнал в патронник обойму, накрутил набалдашник глушителя. Сорок секунд на всю сборку! Качественно работают привлеченные Конторой оружейники.

Из того же «дипломата» я вытащил небольшой, вроде велосипедного насоса, цилиндр и, сняв фиксаторы, раскрыл три ножки, каждую из них, состоящую из четырех телескопических колен, раздвинул до полутораметровой длины. Треногу, напоминающую внешним видом фотографический штатив, я поставил на пол у дальней стены кухни. Но приторочил я к ней не фотоаппарат. Вовсе нет. Не для того я сюда пришел, чтобы заниматься художественной фотографией.

Быстро оглядев в прицел окна противоположного дома, я определил зону обстрела и задернул шторку на кухонном окне. Оставшейся щели хватит для того, чтобы держать под контролем требуемое пространство.

Тренога обеспечила значительную свободу действий. Тег перь мне не надо было, изображая дурака, стоять на изготовку с прижатой к плечу винтовкой, рискуя тем, что, когда дело дойдет до выстрела, мое оружие будет трястись в перетруженных пальцах, как бутылка в руках наполняющего стакан алкоголика.

Ждал я, слава богу, недолго. Объект, потягиваясь, почесываясь и зевая, прошел поперек комнаты. Он что, до такого времени спит? Или вовсе в койке живет? Теплая жизнь у мафиозников. Жаль, короткая...

Я прижался глазом к окуляру прицела, прикинул траекторию полета пули, ветер и все прочие, влияющие на результат выстрела объективные и субъективные обстоятельства. Промахнуться я не мог. И не промахнулся бы, если бы объект прошел прежней дорогой. Но он в последний момент изменил свои планы и, не дойдя до спальни, бухнулся в кресло, стоящее за фасадной, то есть ближней ко мне стеной. Я видел его в висящем на дальней стене зеркале и ничего Не мог поделать. Он стал недосягаем для моих пуль.

Я лихорадочно соображал, что предпринять, прекрасно понимая, что предпринять ничего невозможно. У меня была винтовка, а не пробивающая стены базука. Я мог только ждать. Но сколько? Судя по всему, клиент не собирался покидать уютное кресло — включил близкий магнитофон, разложил журналы, накинул на ноги плед. Ну, чисто английский лорд, отдыхающий у камина. Быстро он не встанет. Я бы так согласился месяц просидеть! Я расслабил пальцы, сжимающие ложу винтовки. Можно, конечно, и подождать, лишь бы дождаться.

Но, видно, верна пословица. Пришла беда — отворяй ворота. Во входной двери заскрежетал ключ! Кажется, вернулись хозяева. По идее я должен был немедленно ретироваться. Но как вернуться в этот дом после того, как я своим незваным присутствием в чужой квартире растревожу покой жильцов всех подъездов? Да после такого таинственного-происшествия здесь кошка незамеченной не проскочит. Это тебе не скучающая милицейская засада. Старушки пенсионного возраста работают не за оклад, а за совесть. Отсюда и соответствующий результат. Их бдительности мне не одолеть! Уйти мне сейчас — значит, уйти как минимум недели — на две. Их у меня нет! А если рискнуть? Я еще раз взглянул в окуляр прицела. Сидит, зараза! В моей голове мелькнула шальная мысль. Сколько у меня есть времени до того, как сюда вернутся хозяева? Одна минута, две, три?