Маска Цирцеи

Да, я дал жрецу слово, и это могло быть ошибкой. Впрочем, особой уверенности у меня не было. Это было очень просто, когда я вспоминал, как меня двигали взадвперед, как пешку на огромной шахматной доске. Но сейчас, когда я держал в объятиях молодую Цирцею и смотрел на густые ресницы, закрывающие ее глаза, похожие на освещенный солнцем лесной ключ, выдать ее Фронтису на жертвенный алтарь казалось совершенно немыслимым.

Однако нужно было делать или то, или другое. Пора было решаться!"Есть ли хоть капля надежды, что нам удастся спастись?" - спрашивал я самого себя. Нет, не было ни одной. Язон, чьи воспоминания хаотически клубились в моей голове, когда я об этом не просил, сейчас, когда мне требовалась его помощь, не мог предложить ничего из своих знаний.

С внезапным отчаянием я подумал:

"Подскажи мне решение, Язон! Помоги мне, если сможешь!" - и открыл свой разум.

Однако Язона не было. Ни следа духа хитрого, изворотливого древнего героя, живущего в моем мозгу. Там были только его воспоминания, похороненные глубоко под толстым слоем множества жизней, накладывающихся одна на другую. Но между этим древним разумом и моим было настолько близкое родство, что я мог черпать его воспоминания, а он мог завершить петлю времени, пользуясь моими воспоминаниями. Было ли это верным решением или нет, я не знал. Я мог только принять его и всей силой разума искать помощи, в которой нуждался как никогда.

Медленно, очень медленно, она пришла. Контуры комнаты вокруг меня размылись, я крепче сжал пальцы на запястье Киан и ждал.

Слово и образ неуверенно пробились к свету и тут же исчезли вновь. Я поспешно углубился за ними. Нечто сияющее, за что Язон боролся и что добыл в далеком прошлом. Нечто, чью тайну Язон мог бы мне раскрыть, если бы я рылся в его воспоминаниях достаточно долго.

Золотое... сияющее... висящее на необычайном дереве в неизвестном, опасном месте...

- Руно! - услышал я собственный голос. - Золотое Руно!

Из оцепенения меня вырвал рывок. Послышалось сопение и топот босых ног по полу. Я удивленно уставился на Киан, секунду назад мою пленницу, а сейчас стоящую в нескольких метрах от меня и смотрящую на меня злыми, широко раскрытыми глазами.

- Язон! - тихо сказала она. Зубы ее резко выделялись на темном лице, искривленном удивлением и презрением. - Ты Язон! Кто, кроме него, выбрал бы такое неподходящее время, чтобы ответить на зов!

Я с трудом поднялся, чувствуя на теле холодный пот воспоминания; разум мой еще не пришел в себя после того, как успокоилась память Язона. Успокоилась? Не совсем. В моем мозгу остался гнев, чтобы ответить на гнев Киан. Наверное, именно Язон беззвучно крикнул внутри меня:

"Хватай ее, глупец! Не дай ей убежать!"

Видимо, она прочла мои мысли, потому что отскочила, когда я попытался приблизиться к ней, широко разведя руки.

- Подожди, - сказал я. - Надежда есть. Пожалуй, я нашел способ.

Она язвительно рассмеялась.

- Верить Язону? Медея однажды поверила ему, Кревза тоже, а еще царица Гипсипила и многие другие. Но только не Киан!

На языке у меня вертелись нежные слова, успокаивающие аргументы, сладкие, как мед, фразы. Но едва я открыл рот, чтобы произнести их, воздух вокруг нас задрожал в такт музыке невидимой арфы, и я увидел, что темнота между колоннами открывается, как щель в двери.

- Киан? - произнес голос Фронтиса. - Кто здесь говорит о Киан?

Высокий и золотистый вошел он сквозь темноту в комнату. За ним вошли и другие жрецы, с любопытством выглядывающие из-за его плеча. Киан взглянула на входящих, потом вновь повернулась в мою сторону. Ее глаза умоляюще смотрели с темного лица.

Мне показалось, что мозг мой выворачивается, ввергая теснившиеся в нем мысли в полный хаос, освещаемый молниями заговора и контрзаговора. Фронтис вопросительно смотрел на меня.

- Вот Киан, - услышал я собственный спокойный голос. - Она в обличье рабыни. Хватайте ее быстрее!

8. ГОВОРИТ ГЕКАТА

Молча шел я за Фронтисом по золотому коридору. В голове у меня по-прежнему все бурлило, но важнейшей из тех, что владели мною теперь, была мысль о близком конце - максимум через час. Но Фронтис поклялся мне, и сейчас я шел за ним в комнату, где должна была начаться церемония освобождения моего разума от разума Язона.

Я все еще отчасти оставался Язоном и по-прежнему чувствовал фонтаны простых, гладких фраз, предлагающих оправдания для совести Джея Сиварда. Я ненавидел этот расчетливый, лицемерный разум, вторгшийся в мой собственный. И все же все ли аргументы, которые он мне предлагал, были фальшивыми? Кто их приводил - Джей Сивард или Язон Изменник?