Маска времени

– Видишь, бабушка, – начала Анна, – мы делаем с ним одно дело, которое нас связывает. С тех пор как я прочитала дневник, мне кажется, что я вся горю: я просто не могу не думать об этом. Поэтому мне понятны чувства Филиппа и чувства матери.

– Неужели это для тебя так важно?

– Что именно? Выяснить, кто был мой дед? Да, и даже очень.

– Но это ничего не изменит, Анна. Ты взрослая женщина, и мне непонятно, что ты собираешься найти в конечном счете.

Анна только пожала плечами.

– Это трудно объяснить. Вот ты, бабушка, ты все знаешь о собственном происхождении. Ты знаешь, кто твои родители, деды, прадеды. Род никогда не прерывался. Но мама, Филипп и я – совсем другое дело. Мама, вообще, была сиротой, у нее даже нет ни одной фотографии бабушки. Ты перевезла маму в Англию, когда ей исполнилось пятнадцать лет. Ты сказала, что она возненавидела Дэвида с первого взгляда, и это понятно. Ведь она попала в чужую страну, была оторвана от своих родных мест, родных корней. Прости бабушка, но это все правда. Мама готова была отдать все, чтобы выяснить, кем она является на самом деле. Оглядываясь в прошлое, я хорошо могу представить все мамины проблемы: ведь в какой-то степени они напоминают мне и мое детство. Мама не смогла дать мне какое-то руководство в жизни, потому что ощущала себя потерянной в этом враждебном мире.

– Мы все чувствуем себя потерянными, – мрачно добавила Эвелин.

– Но каждый по-разному, бабушка! Степень своей потерянности я ощутила, только когда прочитала дневник. До этого мне казалось, что я сама цельность: хорошая работа, уравновешенный характер, никаких проблем, потому что есть куча кредитных карточек.

– В чем же дело?

– Если бы не дневник, я бы ничего не узнала. Читая его, я чувствовала, будто у меня под ногами разверзлась земля. И мне стало ясно, что я – человек без корней. Извини, бабушка, если тебя это задевает. Но я так чувствую, да и мама, пожалуй, испытывала нечто подобное.

– Ты меня совсем не задела. Мне просто стало интересно, не слишком ли серьезно ты ко всему этому относишься.

– Обращаясь к своему опыту, могу только сказать, – вмешался Филипп, – что это можно сравнить с тем, как усыновленный ребенок пытается найти своих истинных родителей. Причем ребенок не очень-то благодарен приемным отцу и матери за все, что они сделали. Страсть поиска оказывается сильнее него. Так и ты, Анна, во что бы то ни стало хочешь встретить тех, кто был твоим предком, хочешь услышать наконец их голос, взглянуть им в глаза, чтобы найти нечто в себе самой. Без этого ты как бы теряешь свою целостность. Эвелин, я сам знал немало усыновленных детей, и почти каждый из них пытался найти своих истинных родителей. Без этого вы никогда не узнаете, что вы есть на самом деле.

– Да, – с энтузиазмом подхватила Анна. – И если Джозеф Красновский действительно прошел через ГУЛАГ и остался жив, я хотела бы поговорить с ним.

– А если Джозеф Красновский сам не хочет, чтобы его нашли?

– Не понимаю.

– Но он не давал знать о себе все эти годы, Анна.

– Так ему неизвестно, что мама ищет его.

– Кому-то это известно, – резко ответила Эвелин.

– Что ты имеешь в виду?

– Кто-то прекрасно знает о поисках Кейт, – мрачно повторила Эвелин. – И кто-то не хочет, чтобы Красновского нашли. Ведь ворвались же в ее квартиру в Вейле и пытались ее убить, выкрав все необходимые документы, связанные с поиском. Ведь пытались убить и тебя, дитя мое.

Анна почувствовала, что внутри у нее похолодело.

– А я даже не думала, что здесь существует какая-то связь.

– Ты – нет, – прервала ее Эвелин, – а я догадалась. Думаю, что мистер Уэстуорд тоже кое-что знает, хотя и сидит, словно леопард, молчаливо облизывая лапы. Но если он увлек тебя в темный лес, то обязан предупредить о нападении тигра.

И с этими словами Эвелин холодно взглянула в сторону Филиппа.

Филипп продолжал молчать, но Анну будто отбросило на спинку стула.

– О, бабушка!

– Ну как, Филипп, она в опасности или нет?

– Кто знает, – тихо ответил он.

– И от кого исходит опасность?

– Этого я не знаю. Но в любом случае я смогу защитить Анну.

– Искренне надеюсь. Но лучше всего мистеру Красновскому так и оставаться пока в тени, не правда ли? – Эвелин схватилась за подлокотники: ее лицо исказилось от боли. Филипп вскочил, чтобы помочь ей. Эвелин изо всех сил старалась держаться прямо. Теперь она впилась длинными тонкими пальцами в запястье Филиппа.

– Если говорить о том, почему Кейт верила, что Красновский до сих пор жив, то этому есть объяснение.

– Что же это за объяснение? – спросила Анна.

– Дай мне время сосредоточиться, дитя мое. – Эвелин, справившись с болью, отпустила руку Филиппа. – А сейчас мне надо пойти посмотреть, как Уоллас управляется с сотами. Оставляю вас в обществе друг друга почти на целый день. Поговорим после обеда.

Эвелин пошла в сад, и спина ее по-прежнему оставалась безукоризненно прямой.

– По-моему, она рассердилась, – предположила Анна.

– Нет. Просто хочет все обдумать.

– Как ты считаешь, что она знает?

– Дай ей время, и мы все узнаем. Успокойся.

– Легко сказать «успокойся». Я так нервничаю.