Маска времени

Голос Анны стал мягким, даже сонным: она ощущала возбуждающее прикосновение языка Филиппа. Он мягко скользил по животу и ниже, где ее жаркая влажная плоть была едва скрыта тонкой кружевной полоской.

– И как долго он был твоим любовником?

– Прошлое лето. Мы вместе ходили купаться на пляж ночью. Он обычно приносил с собой бутылку вина, и мы занимались любовью прямо под звездами. Курт иногда давал мне покурить травку.

– И тебе это нравилось?

– Иногда было противно и подташнивало, а иногда ничего, даже возбуждающе.

– Скромным любовникам это очень помогает.

– Развяжи меня.

– Я же сказал, что освободиться ты сможешь и сама. Филипп просунул пальцы под трусики и одним движением снял их.

– Но я не могу освободиться, а мне так хочется коснуться тебя.

Филипп начал целовать ее бедра, а затем язык коснулся и самой плоти. Он начал проникать туда все глубже и глубже, как в первый раз: нежно и настойчиво одновременно. Анна еще раз попыталась освободиться и не смогла, а язык Филиппа то выходил, то вновь входил в нее, вызывая невыразимое желание. Анна выгнулась и обхватила ногами спину Филиппа, приподнявшись так, чтобы продлить удовольствие, сделать его сильнее и доставить радость Филиппу, открывшись ему до конца.

Шелковые чулки больно резали запястья. Но узел наконец-то поддался, и правая рука освободилась. Анна тут же развязала другую. Теперь она обхватила руками голову своего возлюбленного и с глубоким вздохом выдавила из себя: «Иди. Иди ко мне…», сама удивляясь звуку своего голоса.

Филипп неожиданно засмеялся.

– Я же говорил, ты легко можешь освободиться и сама.

Анна жадно поцеловала Филиппа в губы и прошептала:

– Не смейся надо мной. И больше не привязывай меня к постели.

– А тебе это не понравилось?

– Ты больной человек, Филипп Уэстуорд.

Он лег на спину, а Анна устроилась у него на груди, вглядываясь в его лицо. Она чувствовала, что вся горит.

– Тебе нравится целовать меня… там?

– Ммм…

– Почему?

– Потому что это тебя дьявольски возбуждает, да и меня тоже. Это самая женственная твоя часть.

Анна бедром ощущала твердый пенис Филиппа.

– А я всегда была против орального секса. Я кажусь тебе мещанкой, да?

– Нет, только ирландской католичкой. Ты так красива, Анна. Ты самая красивая женщина, которую я когда-нибудь видел.

– Иди, иди ко мне. – Голос Анны прервался.

Когда все кончилось, Филипп принялся целовать ее веки, каждый раз повторяя:

– Анна, дорогая.

Она же ощутила на губах привкус соли от его слез.

– Этот раз ты был только со мной.

– Да, с тобой.

– Сейчас ты открылся полностью.

– Да.

– Так больше не скрывайся от меня, Филипп. Мне не вынести этого.

В ответ он только молча целовал ее губы.

Наконец-то они нашли его. Они нашли Джозефа.

Анне снилось, будто она бежит по длинному коридору, а сердце готово вот-вот вырваться наружу. Это госпиталь, вроде того, в котором находится ее мать. Джозеф здесь, в одной из палат за белой дверью.

Анна, волнуясь, сворачивает за угол и бежит вниз по лестнице, громко выкрикивая имя Джозефа, но в ответ – молчание и безразличие на лицах врачей в белых халатах. Они только пожимают плечами и проходят мимо. Но Джозеф здесь, Анна прекрасно знает об этом.

Она видит дверь с надписью: «Джозеф Красновский». Наконец-то она нашла его!

Анна с разбегу толкает дверь и оказывается в большой ярко освещенной комнате с настежь распахнутым окном. Занавески раздуваются от сильного ветра. Сердце готово остановиться. Она уже знает, что значит это широко раскрытое окно.

Медленно Анна подходит к постели. Голый человек лежит на кровати, его руки скрещены на груди.

– Джозеф! – кричит Анна. Но этот крин, как и полагалось во сне, похож на шепот.

У постели появляются люди в белых халатах, на их лицах – плохо скрываемое недовольство. Медленно, в унисон они качают головами.

– Нет. Он не может! Не может умереть просто так! – кричит Анна.

Тогда сестра медленно поворачивается и спокойно показывает на монитор у постели больного. На черном экране зеленая ровная полоска ясно говорит о том, что сердце уже давно перестало биться. А душа вышла из тела и вылетела в распахнутое окно, куда-то в вечность.

– Нет! – закричала Анна в отчаянии. – Нет! Филипп!

Он здесь же, большой, сильный, а руки его уверенно обнимают сейчас Анну. Она открыла глаза и посмотрела через его плечо на брезжущий из окна свет, не понимая, где она находится.

– Филипп! – прошептала она. – Мне приснился кошмарный сон.

– Пора вставать. Уже почти половина восьмого.

– Ну и что? Разве ты собираешься уходить куда-то?

– Нет. Просто это моя комната, поэтому уйти придется тебе.

– Ты что, собираешься меня выставить?

– Горничные скоро будут разносить чай в постель. Думаю, тебе не хотелось бы, чтобы они застали молодую хозяйку в кровати гостя? Иди.

– Черт побери!

Камин догорел, и в комнате было очень холодно. Анна быстро вскочила с постели и нашла свою одежду на полу.

– Ты бессердечный тип, Филипп, – произнесла она, вся дрожа. – Здесь же можно умереть от холода.

Когда она собралась наконец, то наклонилась к постели и поцеловала своего возлюбленного.