Маска времени

Он снял пальто и накинул его Анне на плечи:

– Это должно согреть вас.

Анна укуталась в пальто, еще хранившее тепло его тела.

Самолет Уэстуорда оказался белым двухмоторным «бинчкрафтом». Пилот уже находился в кабине. Он покинул пульт, чтобы помочь Анне подняться на борт, Уэстуорд шел следом.

В салоне было восемь пассажирских мест, и только два из них – заняты. Это создавало впечатление просторной комнаты. Уэстуорд предложил Анне мягкое и удобное плюшевое кресло. Весь салон был отделан ореховым деревом. Когда Уэстуорд устраивался в кресле рядом, Анна заметила блеснувшие золотые запонки на манжетах его рубашки. На мерцающем циферблате наручных часов, без сомнения, имелось какое-нибудь длинное швейцарское название. Но, несмотря на дорогой костюм и мелкие золотые вещицы, чувствовалось, что у этого мужчины тренированное тело бывшего военного. Богатенький мистер Уэстуорд, кто же вы? Анна подняла воротник пальто.

– Вы, наверное, устали? – поинтересовался Уэстуорд, когда пилот запустил двигатели. – Полет до Игла займет около двадцати пяти минут или чуть больше из-за снега. Хотите вздремнуть в дороге?

– Я уже поспала, пока летела сюда, – солгала Анна.

Самолет дернулся, и колеса слегка заскользили. Затем машина проехала около двухсот ярдов и, свернув на взлетную полосу, остановилась за пассажирским лайнером, словно пристроилась в очередь.

– Скажите откровенно, что меня ждет, – продолжила прерванный разговор Анна.

– Да, – согласился Уэстуорд. – Пожалуй, это будет лучше.

Анна услышала те же сиплые интонации, которые запомнились ей во время телефонного разговора.

– Ваша мать в очень тяжелом состоянии. Ее сильно избили, поэтому пришлось срочно обратиться к нейрохирургам. Пока она еще не пришла в сознание.

Анна смотрела в иллюминатор на вращающийся пропеллер. Слова слетели с губ сами собой:

– Она умрет, да?

– Не знаю, – ответил Уэстуорд просто, не желая скрывать правды. – Кажется, о ней сейчас хорошо заботятся. Она в реанимации. Лицо не пострадало. Насилие не совершили, и нет никаких признаков других надругательств.

Уэстуорд ответил сразу на все вопросы, которые мучили Анну с момента ее вылета из Майами.

– Почему мама не приходит в сознание?

– Я не врач, – осторожно произнес Уэстуорд. – Вам самой следует поговорить с ними. Kapp Мемориал – великолепная больница, и ваша мать получает самый лучший уход, какой только возможен.

Анна кивнула и вновь взглянула в окно. Снегопад мешал работе двигателей и задерживал взлет. Наконец самолет тронулся с места, и скрипучий голос из пункта управления полетами сообщил, что взлет разрешается.

Пилот слегка развернулся и посмотрел в салон:

– Взлетаем, мистер Уэстуорд.

– О'кей, Пол.

Дверь, ведущая в кабину, закрылась, и двигатели взревели, а весь корпус завибрировал и затрясся, как в лихорадке. Она стали набирать скорость. Анне показалось, что желудок прилип к позвоночнику. С трудом она подавила в себе желание вцепиться в руку незнакомца, сидевшего рядом.

Но в следующий момент мощный «бинчкрафт» взмыл в воздух и начал медленно набирать высоту. Когда самолет выровнялся, Филипп Уэстуорд отстегнул ремень и направился в кабину пилота. Анна посмотрела вниз и увидела, что Денвер с каждым мгновением все больше удаляется, уменьшается, превращаясь в игрушечный город из сахарного белого льда. Горные вершины уже были видны вдали, казалось, что они всего в нескольких милях: прекрасный и зловещий пейзаж.

Уэстуорд вернулся, неся две чашки горячего кофе. Анна тут же схватила свою и сжала в ладонях, желая согреться. Запах бренди смешивался с ароматом кофе. Молча Анна выпила свою чашку.

– Что вы знаете о Кемпбелле? – спросила она наконец.

– Насколько мне известно, его до сих пор держат в полиции.

Анна передернула, словно от холода, плечами.

– Само предположение, что преступник он, ужасно. Против него есть какие-то улики?

Анна заметила, что Уэстуорд имеет привычку отвечать не сразу, а после небольшой паузы, словно взвешивая каждое слово.

– Кажется, они порвали отношения в грубой и резкой форме незадолго до случившегося.

– Я знаю об этом. Но какое отношение…

– Послушайте, Анна. О вашей матери и о ее личной жизни я ничего не знаю. Я не знаю также и Бринкмана. Мы не встречались никогда до последнего уик-энда.

Анна с удивлением посмотрела на своего собеседника:

– А мне показалось, что у вас с мамой какие-то общие дела.

– Нет. Нас просто свели обстоятельства. Мы назначили встречу на воскресенье. Я позвонил, но мне никто не ответил. Тогда я добрался до квартиры и попросил консьержку открыть дверь. Все было перевернуто вверх дном, а ваша мать лежала без сознания на полу кухни. Тогда я вызвал «скорую помощь» и сообщил в полицию.

– Что же, если не работа, связывало вас?

– Общие интересы.

– Какие, например?

Уэстуорд вновь замолчал.

– В основном интерес вашей матери, проявленный к американским заключенным, оказавшимся в Восточной Европе во время Второй мировой войны. Мы обращались с ней в одно и то же агентство по розыску в Москве.

Анна не могла скрыть своего удивления:

– Американские пленные? Вторая мировая война? Розыски? Какие розыски?