Маскарад

— Это сделает твою мать счастливее. И, честно говоря, я никогда так не беспокоился, как за последние несколько месяцев, когда видел тебя таким мрачным.

Тайрел был шокирован; он сел.

— Думаю, я всегда знал, что дойдет до этого, но отказывался признать это. Я могу быть упрямым стариком, — с улыбкой добавил он.

Тайрел покачал головой:

— Упрямым? Никто не является более объективным, чем ты. Спасибо тебе, отец, спасибо.

Он встал и подошел, чтобы обнять отца.

— Я благословляю тебя, Тайрел. И немедленно поговорю с Хэррингтоном.

Тайрел не мог говорить. Он ожидал борьбы или, по крайней мере, всевозможных взаимных упреков, но вместо этого отец поддержал самое важное решение в его жизни.

— Ты не пожалеешь об этом, — поклялся он.

Лизи лежала в постели. Была уже полночь, а она не могла заснуть. Она сотни раз проигрывала в памяти свой визит в Хэррингтон-Хаус, улыбки Нэда, каждый взгляд Тайрела. Эта ужасная пропасть боли была печальным напоминанием о прошлом. Дружба с Тайрелом могла быть невозможной задачей — ее сердце хотело большего. Хотя Лизи оставалась решительной — она собиралась примириться с дружбой и сделать все возможное, чтобы их дружба удалась.

Сначала она должна игнорировать ужасное сексуальное напряжение, которое мог вызвать только Тайрел. Настоящие друзья верны, заботливы и честны друг с другом. Может, они были приговорены, в независимости от того, что она сделает. Между ними оставалась ложь, ложь о настоящей матери Нэда.

Лизи перевернулась на бок. Ей было противно думать о той старой лжи. Она пообещала Анне, что унесет ее секрет с собой в могилу, но теперь он казался еще одним препятствием дружбы между ней и Тайрелом. Это могло повлиять на то, что он чувствовал к ней сейчас. Ему не понравится, что она так нагло лгала ему, даже если он узнает правду.

Лизи вскочила с кровати. Можно было прийти лишь к единственному выводу. Если есть настоящая надежда на то, что они могут быть друзьями, правду необходимо рассказать.

Если Сигрэм и удивился, увидев ее у центральной двери Хэрмон-Хаус в половине восьмого следующим утром, он не подал виду.

— Лорд завтракает в библиотеке, мисс Фицджеральд. Я скажу ему, что вы пришли.

Лизи улыбнулась как можно ярче:

— Я найду лорда де Уоренна в библиотеке, Сигрэм.

Тайрел сидел за столом без пиджака. Когда он увидел ее, он быстро встал и пересек комнату.

— Элизабет!

Она сделала реверанс:

— Доброе утро. Я знаю, это странно, но…

— Что случилось?

Тайрел выглядел очень озабоченным.

— Все в порядке. Но я должна поговорить с тобой. Знаю, время необычно, но я не могла спать.

Он пристально посмотрел на нее, и Элизабет внезапно ощутила его теплое, сильное прикосновение, и ее сердце упало. Но она была слишком слаба, чтобы высвобождать руку, да и не хотела.

— Принеси, пожалуйста, чай, Сигрэм, — сказал он.

Лизи потянула его за руку:

— Мы должны поговорить наедине.

Тайрел прошел за дворецким к двери и плотно закрыл ее. Затем повернулся к Лизи, которая нервно ходила по комнате. Ей было дурно от ужаса.

— Все не может быть так плохо, — произнес он.

Лизи покачала головой:

— Думаю, это зависит от тебя.

Тайрел широко раскрыл глаза:

— Ты хочешь сказать мне, что мы никогда больше не увидимся?

— Нет! — начала Лизи. — Конечно же нет! Я действительно хочу быть твоим другом.

Его лицо расслабилось.

— Ты здесь из-за этого?

Она кивнула, дрожа.

— Я должна рассказать тебе одну историю.

Она очень тщательно подумала о том, как продолжить.

Тайрел казался растерянным, но сейчас Лизи полностью завладела его вниманием.

— Очень хорошо. Не хочешь присесть?

— Нет. — Она сомкнула руки. — Моя сестра, Анна, которая теперь замужем, всегда была безрассудной, Тайрел, безрассудной и невероятно красивой. — Она попыталась улыбнуться, но не смогла. — Ты ее знаешь. Должен знать. Она была на нескольких костюмированных балах.

Тайрел был совершенно сбит с толку.

— Почему ты говоришь о своей сестре?

Лизи вздохнула.

— Она не злая, но самодовольная. Ее ужасно разбаловали, когда она была ребенком. — Сейчас она говорила торопливо. — Мама во всем ей потакала, и папа тоже. Поэтому, повзрослев, она не задумывалась перед тем, как удовлетворять свои потребности.

Тайрел встретился с ее взглядом:

— О чем это ты, Элизабет?

Лизи закусила губу, ее взгляд затуманился из-за слез.

— Я сказала тебе в письме, которое оставила в Уиклоу, что я не настоящая мать Нэда. Это причина, — прошептала она, — по которой я появилась в Рейвен-Холле год спустя, с твоим сыном на руках, сказав, что он мой.

Тайрел был озадачен. Затем Лизи увидела, что он начал понимать.

— Элизабет, я не получал того письма. Я подозревал, что Нэд был зачат на Хеллоуин, женщиной, которая была одета в твой костюм.

Лизи кивнула, дрожа:

— Этой женщиной была Анна.

Тайрел побледнел; она никогда еще не видела его таким бледным.

Лизи обхватила себя руками:

— Я планировала встретиться с тобой той ночью, Тайрел, но Анна испортила свой костюм, и мама настаивала на том, чтобы она вернулась домой. Анна попросила мое платье, и я, глупая, дала его ей.

Он смотрел на нее с недоверием.