Маскарад

– Я знаю, что она собой представляет! – огрызнулась Фоска. Она поднялась и пересекла комнату, направляясь к камину. Взяла лежавший на каминной полке веер и стала вертеть его в руках. – Мало того, – продолжала Фоска, – вы начали тратить на нее деньги, продавать вещи, которые должны были бы перейти к моему сыну, чтобы приобретать для нее подарки. Я не могла не вмешаться. Я не позволю, чтобы вы поступили с ним так, как мой отец поступил с моим братом и со мной. Не позволю оставить Паоло нищим! Вы слышите?! – решительно обратилась Фоска к Алессандро. – Вы захотели, чтобы он считался вашим ребенком. Вы дали ему свое имя. Но клянусь, он будет иметь больше, нежели только это имя. У него будет этот дом и все, что в нем. Оказывается, все эти шесть лет я терпела позор и унижение лишь для того, чтобы увидеть, как вы транжирите наследство сына на проститутку, грязнулю из театра! Я продала вам Паоло в обмен на обещание хорошего поведения с моей стороны. Но если бы я убедилась, что вы обращаетесь с ним жестоко, то все мои обещания превратились бы в пустой звук. И вот теперь они стали пустым звуком. Мне безразлично, как вы поступите со мной. Бросьте меня в сумасшедший дом. Посадите на цепь. Но прежде чем вы это сделаете, я положу конец этой отвратительной связи, этому фарсу!

С громким треском она сложила веер, как бы ставя точку в разговоре.

Несколько мгновений Алессандро молчал, а потом довольно засмеялся. Фоска резко повернула голову. Ее ноздри раздувались.

– О фантастические выверты женского ума, – вздохнул он.

– Не насмехайтесь надо мной! – рассердилась она.

– Мне это даже и в голову не пришло, моя дорогая жена. Я просто удивляюсь логике, согласно которой вам удалось убедить себя в том, что вы выступили в благородный поход против аморальности с тем, чтобы уберечь вашего сына от унижений бедности. На самом же деле вы – еще одна ревнивая женщина, пытающаяся избавиться от соперницы.

– Соперницы? – насмешливо повторила Фоска. – Я добиваюсь вашей любви? Не смешите!

– Нет, не ради моей любви. Вы ревнуете к Леопарди. Я отнюдь не в неведении об отношениях с ним Габбианы и ее любви к нему. Она, как вы знаете, спасла его. Он должен быть бесконечно ей благодарен. По сути дела, мужчины весьма примитивные существа. Любят выплачивать свои долги.

– Но именно она, – напомнила Фоска, – повинна в том, что он попал за решетку. Она выдала его вашему шпиону.

– По правде говоря, не она, а вы повинны в его аресте. Если бы вы с ним никогда не встретились, он так бы и бродил до сих пор со своим наивным революционным ханжеством, представляя не большую опасность для общества, чем любой барнаботти. Инквизиторы сделали бы ему предупреждение, возможно, на несколько дней бросили бы в «Свинцовые палаты», но ни за что не приговорили бы к смертной казни и не заключили бы в «Могилу». Все ваша заслуга.

– И ваша! Вы злобны и мстительны.

– Нет, Фоска. Признаюсь, я был счастлив, увидев его в тюрьме, но это было решение инквизиторов – наказать его за совращение жены дворянина. Подобное поведение разрушительно для общественного порядка. Да, приговор был суров, но он имел свою цель: предупредить других, что поддержание порядка в целом важнее, чем удовлетворение чувственности отдельного индивидуума.

– Да, хорошо вы находите аргументы, чтобы возложить вину на меня, – усмехнулась Фоска. – Ваша логика примитивна: виновата всегда я, а она беспорочна. Вы думаете, я к ней ревную? Но это же полнейшая чепуха! Раф никогда не полюбил бы ее, такую потаскушку. Никогда!

– Она обладает качествами, которых нет у вас. Прежде всего она не эгоцентрична и не эгоистична, не стремится исключительно к собственным наслаждениям и заботится о последствиях. Она внимательна и щедра, требовательна и неутомительна. Подозреваю, что после вас Леопарди припал к ней, как человек припадает к успокаивающей и освежающей прохладе лесного ручья после иссушающего жестокого ветра пустыни.

– Это ложь! – Фоска плакала, ее лицо пылало гневом. – Он любит меня. Меня! Он никогда не простит ей ее поступок! Он ненавидит ее!

– После его побега они провели вместе более недели, – тихо сказал Алессандро. – Можете ли вы представить мужчину, только что вырвавшегося из тюрьмы, который устоял бы против ее красоты?

– Это неправда! – Фоска вытерла слезы. – Он не предал бы меня никогда!

– Он всего лишь мужчина, Фоска, – напомнил ей Алессандро. – Все мы мужчины.

– Все вы дураки! – раздраженно воскликнула Фоска. – Предатели! Попадаетесь в ловушку вульгарных, отвратительных, грязных женщин, как только вам покажется, что они любят вас. Они используют вас, высосут из вас все, что им нужно, отберут у вас все, что смогут, а затем бросят вас. Именно так поступили с моим отцом!

– Вам известно и это?

– Почему вы мне не рассказали? Почему мне никто не рассказал об этом?

– Вы полагаете, что смогли бы вырвать его из ее когтей? В то время, Фоска, вы были ребенком.

– Отец говорил, что любит меня! Он предал меня ради нее!