Маскарад

– Прошу прощения, мисс, – прервала ее горничная. – Но у меня много дел.

– Что? Ах да, понимаю. – Она бросила взгляд на стены. – Здесь столько картин. Наверное, вам приходится стирать с них пыль.

– Ну… да, мисс.

– Хм-м-м, я так и думала. А это – поместье? – спросила она, указывая на одну из картин.

– Да, это – Молтон-Холл. Простите, мисс, но мне действительно…

– А это кто? – поинтересовалась Бланш, указывая на портрет Достопочтенного Джеффри Вернона. – Виконт Стентон?

– О нет, мисс, – сказала горничная испуганно. – Этот человек давно умер.

– О? Значит, виконтесса – его жена?

– Нет, мисс, – горничная не спускала с нее глаз. – У него не было жены.

– Жаль. И детей тоже не было?

– У виконта?

– Нет, у этого человека на портрете. У него не было детей?

– Нет. – Во взгляде служанки появилось подозрение. – А что?

Бланш тяжело вздохнула.

– Он был очень красивым мужчиной. Конечно, я не обращаю на это никакого внимания, но, тем не менее, это так. Жаль.

– Что?

– Что у него не было наследников, конечно. Я свято верю в законы прямого наследия.

Конечно, ведь она и сама не понимала, куда ее занесло.

– Я просто имею в виду, что любой аристократ должен иметь детей, чтобы передать им свой титул и состояние. На этом построен мир.

Горничная облизнула губы и посмотрела по сторонам, чтобы удостовериться, что они одни.

– А знаете, мисс, говорили, что у него был ребенок.

– Да что вы говорите, – голос Бланш стал ледяным. – Но ведь вы сказали, что он не был женат.

– Ха! А то вы не знаете этих богачей. Такое случается сплошь и рядом.

Служанка подалась назад, обиженная реакцией Бланш. Этого она и добивалась. Леонора Хиглзби была неприятной старой девой.

– Прошу прощения, мисс. Но почему вы задаете эти вопросы?

– Мне бы тоже очень хотелось знать, – произнес звонкий музыкальный голос у них за спиной.

Бланш обернулась и увидела женщину, которая стояла на лестнице, она была очень красива, волосы цвета воронова крыла были уложены в простую прическу, на ней было платье из струящегося шелка сиреневого цвета. Внутри у Бланш все сжалось. Несомненно, это – виконтесса.

Она замерла, но ее разум четко оценивал ситуацию. Ей необходимо защитить Саймона. Поэтому лучше всего придерживаться своей роли.

– Мадам, – она сделала глубокий реверанс – Вы почтили нас своим присутствием. Разве могла я предполагать, что буду иметь честь разговаривать сегодня с благородной дамой. Надеюсь, нет, умоляю, но не смею вас задерживать, наверняка у вас есть дела…

Виконтесса стала спускаться по ступеням. С удивлением Бланш заметила, что та ненамного выше ее. Ее манера держать себя, ее величественная осанка создавали впечатление высокого роста. Бланш решила, что ей следует запомнить это на будущее.

– Я много слышала о вас, но представляла себе немного по-другому.

Бланш растерялась.

– Вы слышали обо мне? О, какая честь для меня, мадам.

– Да, да, – она щелкнула пальцами, – Эй вы, там. Горничная подалась вперед.

– Да, мадам?

– Мисс… Хиглзби и я будем в будуаре. Проследите, чтобы нам никто не мешал.

Служанка сделала реверанс.

– Да, мадам.

– Прошу, мисс Хиглзби.

Виконтесса пошла вперед, указывая Бланш дорогу.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

– Спасибо мадам. – Бланш села, лихорадочно соображая, о чем говорить с виконтессой. – Какая честь, что вы согласились принять меня сегодня, мне бы хотелось рассказать вам о деятельности нашего общества…

– Пожалуйста. – Гонория подняла руку.

– Мадам?

– Избавьте меня от этой чуши. И расскажите же, наконец, что привело вас сюда, мисс Марден?

– Все эти годы я беспокоился о вашей судьбе, – произнес Преподобный Талли, когда его экономка принесла им чай с печеньем и покинула кабинет, – Как ужасно с вами поступили! Я не раз говорил об этом старому виконту. Но он и слушать не хотел.

– Вы знали моего отца?

– О, да. И очень хорошо. Он принес немало огорчений своей семье, молодой мистер Джеффри. Вы очень на него похожи.

– Да, мне говорили.

– А ваша мать, сын мой, с ней все в порядке? Саймон покачал головой и поставил чашку на стол, так и не попробовав чая.

– Она умерла, преподобный, когда я был еще ребенком. Меня воспитали родственники.

– Ах, вот поэтому вы так и не вернулись…

– Вернулся куда? – спросил Саймон, поднялся и стал ходить по комнате, он не мог усидеть на месте.

Глаза преподобного Талли округлились.

– Неужели вы не знали, кто был ваш отец?

– Нет, моя мать никому ничего не рассказывала.

– Боже мой! – Священник покачал головой. – Да, скверная ситуация. Вас лишили того, что принадлежало вам по праву…

– Но почему? – перебил его Саймон. – Вы знаете? Талли задумался над его вопросом.

– Да, – произнес он, наконец, и впился взглядом в глаза Саймона. – И боюсь в этой истории у меня не очень благовидная роль.

– Почему?

– Я позволил уничтожить лист из приходской книги. На нем была запись о бракосочетании ваших родителей. Я был молод и слаб. И очень любил бренди.

– Понимаю.