Маскарад Мертвецов (СИ)

Он засмеялся, жутко и тихо… Но этот смех громче всех звуков, слышимых раньше… Он захватывал разум, наполнял страхом душу, убивал всякую надежду… не то что на спасение, даже на быструю смерть…

Яркий росчерк блика металла… сталь вонзается в такую мягкую горячую плоть… Боль пронзает всё тело… Если бы она могла кричать, но этого она никогда уже не сможет… Ей остаётся только плакать и извиваться от этих диких ощущений, когда от неё отрезают по кусочку… Её даже не спасёт от этого безумства спасительная тьма потери сознания, её мучитель ещё раньше что-то вколол, от чего ей не впасть в беспамятство…

Это было ужасно… Даже в самых страшных кошмарах, он не мог представить такого… Не мог даже подумать о том, что он когда-нибудь будет смотреть, как его любимую девушку, его теплое солнышко, будет убивать тот, кому он был обязан своей работой… И он ничего не мог с этим сделать… Лишь смотреть, как этот маньяк уродует девичье тело, отрезая ровные куски мяса с неё ног… как по её щекам текут слёзы, затекая в обезображенный рот, который открывается в беззвучном крике… Вот окровавленный тесак поднимается вверх и с огромной силой опускается на стол, отрубая кисть левой руки… на среднем пальце которой уже давно должно было быть кольцо, на которое он копил целых три года, и которое уже месяц лежало у него в кармане, ждало подходящего момента…

Он отрезал ей обе руки, но этого казалось мало. Кровь текла на кухонный стол заливая его поверхность, ей начинало становиться холодно… жизнь медленно покидала её измученное, истерзанное тело, она хотела только одного, чтобы эти мучения поскорее закончились… Больше не чувствовать эту всепоглощающую боль, этот рвущий душу страх… не чувствовать сожаление и раскаяние за то, что так была неправа…

– Э, нет. Тебе рано ещё умирать, Солнечный Денёк, – тихий издевательский шёпот, и её сознание вновь становится ясным. – Ты умрёшь только тогда, когда я тебе это позволю. А теперь настала твоя очередь смотреть, – злобный смех.

Её грубо сажают на стол и поворачивают к любимому лицом… И их глаза карие и голубые на короткий миг встречаются, и для них это было самым жутким в этот день... Столько любви, отчаяния, страха за неё и сожаления за все не сказанные ей слова она не видела в нем ещё ни разу… И она чувствовала вину за своё упрямство, за то что никогда не прислушивалась к его словам и так редко показывала ему, как много он для неё значит…

– Хм… Как мило вы смотритесь! Мне ещё не приходилось убивать влюблённых. И мне это нравится!

Дикий смех прерывает трогательный момент, а он уже подходит ко второй своей жертве… Берёт в руки новый инструмент для пытки – раскалённый на огне нож…

Крики боли тонут в заглушающем их кляпе из порванной рубашки повара… По помещению распространяется аппетитный аромат, похожий на запах слегка поджаренного свежего мяса… Кровь не течёт из ран, она тут же сворачивается, пузырясь при соприкосновение с горячим металлом… И этот смех… жуткий, тихий…

Его органы словно превратились в кипящую похлёбку… сплавились между собой в один жгучий, безумно болезненный комок… А в голове лишь одна мысль: когда же этот монстр наиграется с ними… Всё в кровавой туманной дымке… От тошнотворного запаха кружится голова, а сердце словно бешенное стучит где-то в горле… Тяжело дышать, при каждом новом проникновение в него огненного лезвия он забывает, как это делать…

Внезапно пытка прекращается, а он падает на приятно холодящий кафельный пол… В следующий миг ему на живот опускается что-то тяжёлое, изгоняя весь воздух из его груди… Он закашливается и краем сознания чувствует, что это что-то слабо дышит. С трудом приоткрывает глаза… Копна медных кудряшек… Какое-то слабое неосознанное облегчение… Она ещё жива…

– Всё ж, пожалуй, я проявлю к вам двоим немного сострадания, – тихий голос, в котором нет ни капли жалости, режет слух. – Не буду вас добивать, вы всё равно умрёте через какое-то время. Зато сможете насладиться обществом друг друга в последние минуты, – и снова этот безумный смех.

Их не церемонясь куда-то тащат по полу, сзади остаётся лишь кровавый след… Сил нет даже на то, чтобы открыть глаза, не то чтобы пытаться сопротивляться… Резкая боль от удара о стену – его бросили в неё… Рядом, тихо всхлипнув, упала она… До слуха доносится тихий скрип и мир погружается в голубоватый полумрак… Постепенно приходит осознание того, что там, куда их бросили, безумно холодно и становится всё холоднее… Это холодильная камера…

Его руки больше не связаны, но суставы вывихнуты… но даже если бы с руками было всё в порядке, из этого места им уже не выбраться… и кричать бесполезно – сквозь титановые стены холодильника не слышно ни звука… Да даже если бы их нашли, им всё равно не выжить – с такими ранами не живут…

Он осторожно прижал к себе дрожащую любимую девушку, нежно её обнимая и целуя в последний раз… Белоснежный иней уже начал покрывать бледную кожу и рыжие волосы… Два сердца бились в холодной мгле, затихая навсегда…