Маскарад под луной

— Я не уверен, но думаю, без электричества остались все окрестные дома.

Софи подошла к входной двери и, открыв, выглянула наружу. Городок погрузился во тьму.

— Кругом темно. Ни единого огонька…

Она оборвала себя, потому что Рид в несколько шагов преодолел разделявшее их пространство и обнял ее.

— Сегодня вы были изумительны, — прошептал он, взяв ее за плечи. — Вы прошли по балке, словно акробатка, пробующаяся на роль в цирке «Дю Солей»[10].

— Я была смертельно напугана, — призналась Софи, поднимая руки к лицу Рида. — Ваша маска исчезла. — Она впервые коснулась его лица — прежде всегда мешала маска. Ее пальцы пробежали по скулам Рида, скользнули по носу, легли на веки, ощупали брови и лоб. Рид закрыл глаза, отдаваясь во власть ее рук. — Я думала, что вы, возможно, побывали в аварии, или ваше лицо обезображено ожогами.

— Нет, — тихо произнес Рид. — Пару раз я едва избежал смерти, но все же уцелел. Софи… — беспомощно выдохнул он.

Она поняла без слов. Софи необычайно остро чувствовала странную внутреннюю связь, возникшую между ними. Прежде она не испытывала ничего подобного. Софи казалось, что она любит Картера, но за те несколько месяцев, что длился роман, ей не довелось пережить вместе с ним и малой толики испытаний, выпавших на их с Ридом долю. Казалось, они знают друг друга долгие годы, хотя встретились впервые лишь недавно.

Запрокинув голову, она потянулась губами к его губам. Счастливая улыбка предвкушения преобразила ее лицо. Но стоило Риду коснуться ее губ, как Софи словно пронзило током. Чуть отстранившись, она посмотрела на Рида, но в чернильной темноте не смогла разглядеть даже контур его лица.

— О! — только и смогла она выговорить.

— Черт побери! — пробормотал Рид. — Так вот что они имели в виду.

— Кто и что?

— Трубадуры со своими безумными песнями. И мои многочисленные родственники, когда донимали историями об Истинной Любви.

Софи прекрасно поняла, что хотел сказать Рид. Она чувствовала то же самое.

На мгновение они замерли, глядя невидящими глазами в густую темноту, а потом, не думая, почти не сознавая, что делают, принялись срывать друг с друга одежду.

Шелковое платье Софи легко соскользнуло с плеч. Рид глухо застонал, обхватив ладонями ее грудь. Этот хриплый гортанный звук, похожий на звериное рычание, вырвался у него сам собой.

Софи нетерпеливо сдернула с него сюртук и рубашку. Ей хотелось лишь одного: дотронуться до Рида, ощутить прикосновение кожи к коже.

Жаркие губы прильнули к его плечу, прежде скрытому одеждой. Руки ощупали мускулистую грудь, которую так эффектно облегала черная рубашка Зорро, когда Рид явился за Софи верхом на коне. Казалось, это великолепное тело высечено резцом великого мастера. Чуткими руками скульптора Софи погладила плоский живот Рида, восхищаясь его совершенством.

— Я хочу изваять тебя из глины.

— Прекрасно. Я готов позировать в бассейне, на кухонном шкафчике, где угодно. Софи, ты самая прекрасная женщина на земле. Я не знаю никого красивее тебя.

Губы Рида прижались к ее губам, сильные руки подхватили ее, подняли в воздух и мгновение спустя опустили на диван. Когда Рид накрыл ее обнаженное тело своим, Софи, тихо вскрикнув, запрокинула голову и закрыла глаза.

С Картером она всегда заботилась о предохранении, но сейчас… с этим мужчиной… Их тела слились, вытеснив все мысли из головы Софи, оставив одно жадное, неукротимое желание. Обвив ногами талию Рида, она выгнула спину, прижимаясь к нему еще теснее.

Рид не показывал нетерпения, двигаясь плавно, неспешно, но Софи чувствовала, как трудно ему сдерживаться. Эта забота о ней, его стремление доставить наслаждение, придавала ощущениям Софи особую остроту.

Наконец нарастающее желание взорвалось мощным крещендо. Пьянящий поток блаженства захлестнул Софи. Окружающий мир вдруг перестал существовать, остался лишь ослепительный миг восторга, лишь мужчина в ее объятиях.

— Я больше не в силах сдерживаться, — прошептал Рид.

— И не нужно, — отозвалась Софи, еще крепче сжимая его в кольце своих рук.

Нежность сменилась страстью, яростью, даря новое, еще неизведанное, наслаждение. Никогда прежде Софи не испытывала такого исступленного желания, такой жгучей жажды. Перед глазами ее пронеслись яркие картинки, запечатленные в памяти: Рид верхом на лошади. Рид, стоя на лестнице, протягивает руки, готовый схватить Софи в объятия. Рид смеется, Рид наклоняется для поцелуя.

Дрожь наслаждения пронзила их тела, сплетенные в древнейшем из танцев. Губы прильнули к губам, дыхание смешалось, два сердца забились в едином отчаянном ритме.

— Софи, кажется, я… — Рид умолк, не закончив фразу.

Оба они знали, что не пришло еще время облекать в слова свои мысли и чувства.

Через минуту Рид с Софи на руках уже поднимался в спальню.

— Не говори моей сестре, что я проделывал в ее постели.

— А что ты собираешься вытворять? — спросила Софи, когда он опустил ее на кровать и вытянулся рядом.