Маски

— Мой брат приезжает из Иллинойса, недели через три, — сказала миссис Раннион, — а при нынешнем положении с жильем… Лос-Анджелес так разросся… Вчера вечером я как раз говорила мистеру Ранниону, как ужасно раздался Лос-Анджелес за десять лет. Помню, как сейчас — на Вилширском бульваре и в Ферфексе цирк-шапито разворачивал свои шатры, а теперь — полюбуйтесь…

— Так что вы говорили о своем брате, миссис Раннион.

— Ах да. Вот я и говорю, брат приезжает, а места нет. И… — она взглянула на свои извивающиеся пальцы, потом на Тали, потом в окно. — Ужасно не хочется это говорить, мисс Браун, но вам придется уступить комнату моему брату.

— Вы хотите, чтобы я съехала?

— Не подумайте, что я вас недолюбливаю, мисс Браун.

— С какой стати мне так думать. Все очень просто.

— Надеюсь, вы не станете жаловаться в Управление по связям с общественностью и чинить препятствия!

— Мне бы такое и в голову не пришло. Но я бы с удовольствием вселилась в квартиру поменьше…

— Но такой квартиры нет, и в ближайшие месяцы не предвидится…

— А я пару дней назад слышала, что Уильямсы возвращаются в Акрон. Я могла бы переехать на их место. Оно меньше, а с другой стороны, эта квартира великовата для меня одной. Мне столько места не нужно.

— Уильямсы? — переспросила домохозяйка. — Ах да, Уильямсы. Но на их место уже есть жильцы, молодожены.

— Может, еще подождут?

— Я не могу их подводить, я им уже пообещала.

Тали со странным выражением лица медленно присела.

— Но ведь я живу здесь два года. Я примерная жилица. Разве нет? Я содержу квартиру в чистоте. Разве нет? Я не закатываю оргий. Плачу вовремя. Так почему же я не имею права на комнату поменьше?

— Пожалуйста, мисс Браун, не ставьте меня в затруднительное положение, — вздохнула миссис Раннион, прикладывая ладонь к разгоряченному лбу. — Всякое бывает. Я уже пообещала сдать им эту квартиру, и вам придется съехать.

— Но я живу здесь…

— Мне очень жаль, мисс Браун.

— Вам жаль. А каково мне? Куда мне деваться?

— Наверняка найдется уйма всяких мест, если поискать как следует.

— Но вся моя мебель, укладывание вещей, переезд!

— Будьте добры, не пререкайтесь со мной, — устало и не без раздражения сказала миссис Раннион.

Она отдернула со лба руку.

— Вам нужно съехать отсюда, и весь разговор! — в ее голосе послышались гневные нотки. — Хватит об этом. Я не хочу выходить из себя, но вы доведете меня до белого каления, если не прекратите!

— С какой стати вам на меня сердиться? Я ухожу. Но сначала я хочу, чтобы вы об этом поговорили со мной.

— Разговор окончен, — отрезала миссис Раннион. — И слышать об этом не хочу. Сказано же вам коротко и ясно — выселяйтесь, и я буду довольна!

Тали смерила ее взглядом и медленно заговорила.

— Да, да, — сказала она, — я съеду, но прежде чем я стану укладывать вещи, я хочу понять, почему вы так странно ведете себя в таком элементарном вопросе?

— У меня полно забот. — Миссис Раннион вскочила и метнулась к двери, словно ей грозил потоп и погибель, если она задержится хоть на миг. — Я помогу вам, если нужно.

— Не извольте беспокоиться, — Тали сидела и говорила тихим голосом.

— Я помогу вам. Я непременно должна вам помочь.

— С какой стати? Миссис Раннион!

Домохозяйка остановилась, держась за дверную ручку, под серо-белой кожей ее лица перекатывались желваки. Глаза плотно зажмурились; затем она обернулась и вымолвила, едва дыша:

— Это не я хочу, чтобы вы съехали, но тут ходят всякие разговоры.

— Какие разговоры?

— Ничего особенного. Просто разговоры. Новые люди. Новые постояльцы приходили на прошлой неделе посмотреть жилье, но отказались вселяться, потому что…

— Потому — что?

Скулы миссис Раннион заходили. Казалось, она беспомощна, ее руки повисли, она тяжко дышала, в глазах стояли слезы, она не могла собраться с мыслями, чтобы заговорить. Она сделала глубокий вздох:

— Мистер Раннион…

— Что мистер Раннион?

— Он… это он хочет, чтобы вы съехали, а не я! — вскричала она. — O, клянусь, не я, мисс Тали. Вы мне нравитесь. Я знаю вас очень хорошо. Во всяком случае, мне так казалось. Но мистер Раннион… посмотрел на меня вечером за ужином и сказал, чтобы вы съехали. Потом он сидел в гостиной, курил трубку и сказал, что вы должны съехать, потому что ему сделали деловое предложение.

— Не понимаю.

Миссис Раннион простонала:

— O, не заставляйте меня продолжать. Я не хочу говорить. Он велел мне пойти к вам. Я не хотела. Мгновение назад я попыталась грубить вам, но у меня не получается. Он должен был сам прийти, но постыдился. Тогда он послал меня, и теперь стыдно мне, а я, напротив, попросила бы вас остаться, но он оторвет мне голову, и наш бизнес прогорит. Понимаете, в первый же день, когда вы пришли, мистер Раннион стал косо на вас поглядывать, хотя ничего не сказал. Но две недели назад…

Она смежила веки, открыла глаза, покатилась слеза.

— Когда вы приехали из отпуска, он увидел, какие темные у вас…

— O-о.

Они умолкли. Тали впитала в себя это одно-единственное слово и не выпустила наружу. Миссис Раннион было нечего сказать. Солнечный луч упал на ковер, прожужжала муха.

После долгого молчания Тали поднялась:

— Я завтра же съеду.