Маски

– В последний раз спрашиваю – род занятий! – Его лицо раскалилось докрасна.

– Угрызатель совести, – сказал я и кивнул.

– Тоже мне умник выискался, – сказал он.

– I.Q. 120, – сказал я, – неплохо, но и не блестяще.

– Убирайтесь отсюда! – выпалил он.

– Убираюсь сей же час, – пообещал я. – Bon soir.

На побережье он сел в поезд и устроился возле миниатюрной женщины, которая источала грошовое благоухание, своим происхождением обязанное синему флакончику с пластмассовой крышечкой.

– Вы не подскажете, где находится Виндвард-авеню? – спросил он наконец, спустя многие мили путешествия и раскачивания из стороны в сторону.

– Я покажу вам, – ответила она. – Я там выхожу.

– Я еду туда на вечеринку, – сказал он.

– Я так и подумала, глядя на вашу маску, – сказала она.

– Вы тоже на вечеринку? – полюбопытствовал он.

– Нет, просто домой.

– Устали после работы? – спросил он.

– Целый день в «Вестерн юнион», – ответила она.

– Да, это утомительно, – согласился он.

Поезд описывал дугу.

– Подъезжаем к Виндвард-авеню, – сказала она. – Приехали.

Она встала; он последовал за ней, и они вышли на платформу, где остановились под одним-единственным фонарем.

– А где будет вечеринка? – спросила она.

Он порылся в кармане в поисках записки и ничего не нашел.

– Потерял, – сказал он. – Черт, как же я теперь туда попаду?

– А телефон? – спросила она.

– Все закусочные и заправочные закрыты, – сказал он.

– В моей гостинице есть телефон.

Она показала ему дорогу, а он ее поблагодарил.

– Вам нравится Томас Вульф? – спросил он.

– Кто это? – спросила она.

– А Эдмунд Вильсон?

– Не знаю такого, – сказала она.

– Вы читали Сомерсета Моэма? – спросил он.

– А, так вы про писателей спрашиваете! – засмеялась она. – Нет, я никогда не читала Моггимма. Как его имя?

– Сомерсет.

– Сомерсет. Странное имечко! Это он написал «Бремя страстей человеческих»?

– Да. А вы вообще книги читаете?

– Странные вопросы! – сказала она раздраженно.

– Ну вот, я вызвал ваше раздражение, – сказал он. – Из-за того, что спросил, читаете ли вы, и эта мысль вызвала в вашей памяти «Тайну исповеди», и вам стало совестно, отсюда и ваша враждебность. А если я продолжу свои речи, мне даже не придется подниматься с вами, потому что наверняка в вестибюле гостиницы никакого телефона нет и в помине, а телефон окажется в вашем номере, и как ЭТО могло случиться, наверное, телефон из вестибюля куда-то утащили, вот так-то.

– Что вы сказали?

Она не расслышала и половины сказанного, потому что он пробормотал это себе под нос, разговаривая с самим собой.