Маски Черного Арлекина

Большинство тварей обходило наших странников стороной, как будто чувствуя исходящую от них опасность. Те же немногие, что все же рискнули преградить эльфийскому лорду и его компаньону дорогу, были либо слишком голодны, либо слишком глупы, чтобы осознать всю бессмысленность своих притязаний. Несколько восставших из могил покойников, которые вылезли из-под моста, переброшенного через пересохшую речку, да обитатели заброшенного хлева, где путники решили укрыться от дождя, – парочка молодых вампиров, не так давно прошедших инициацию. Их незавидную участь без лишних слов решил Адомнан. Таким образом Мертингер и Мартин почти без приключений пересекли все зачумленное герцогство с севера на юг, благоразумно не приближаясь, впрочем, к самому Элагону. Помощь цыгана в пути пришлась очень кстати – как оказалось, в детстве тот вместе с отцом изъездил здесь все вдоль и поперек: их табор кочевал большей частью в окрестностях города магов – тут хватало и лошадиных пастбищ, и доверчивых простаков, да и климат благоприятствовал жизни скитальцев – даже зимой под Элагоном редко ощущались настоящие холода, не то что в далеком Истаре или в том же Сар-Итиаде. Лишь война с нежитью вынудила цыган покинуть эти в то время еще приветливые места, подавшись на север. Теперь Мартин едва узнавал некогда прекрасные леса и долины: деревья повысыхали, трава почернела, даром что на дворе была осень, повсюду в воздухе витал сладковатый гнилостный запах. Отвратительные некроманты принесли с собой увядание не только людям, но и всему живому вокруг.

– Если они победят, повсюду будет смерть. – С ненавистью во взоре Мартин привстал в седле и, придержав своего скакуна, злобно сплюнул на жухлую почерневшую листву.

Мертингер тоже остановил коня.

– В Конкр они никогда не войдут, – пожал плечами эльфийский лорд, – в горы Тэриона, хребет Дор-Тегли и Ахан, думаю, тоже.

– Но в Конкр нет пути людям! И гномы вряд ли над нами сжалятся и приютят! – Цыган раздраженно посмотрел на своего спутника. – Почему эльфы всегда думают лишь о себе?

– Потому что, кроме нас самих, никто о нас не подумает, – ответил Мертингер, вновь направляя коня вперед по петляющему вдаль тракту. – Это ваша земля, человек. Вот и сражайтесь за нее. Или умрите, освободив место другим.

– Вам легко говорить, для вас что война, что праздничный хоровод, все едино, – бросил ему вслед Мартин, – а люди, они же не все воины: среди нас много слабых, которым нужна защита. Что им делать, когда сама смерть придет и постучится к ним?

– Юноша, я всего лишь эльф, – усталое лицо, покрытое шрамами, медленно повернулось к цыгану. – Чего ты от меня хочешь? Чтобы я защищал слабых и угнетенных? Их слишком много, и они слишком трусливы и неблагодарны. Чтобы посвятил себя истреблению нечисти? Что мне до нее, покуда она не пришла в мой дом? В этом мире столько зла, что его не искоренить и тысячами таких клинков. – Ладонь эльфа привычно легла на иссиня-черную рукоять меча, поглаживая кроваво-красный рубин в навершии. – У меня свой собственный путь и свой враг.

– Кто он?

Мертингер как-то странно взглянул на спутника.

– Ваш враг, он кто? – повторил Мартин.

– Хотел бы я знать, – не слишком понятно ответил эльфийский лорд.

Цыган озадаченно взглянул на эльфа: было видно, что подобного он никак не ожидал услышать.

– Не знаете? Но ведь...

– Когда-то давно я думал, что это эльф, – Мертингер неожиданно для самого себя погрузился в воспоминания, – потом уверился, что он человек. Теперь же понимаю, что никогда даже близко не приближался к разгадке.

– Но как такое возможно? – не понял Мартин.

– Он может принять любой облик, совершенно любой. Он – тень, за которой я гонюсь вот уже пять сотен лет. Он – призрак, исчезающий в одном месте и тут же появляющийся в другом. Он – незримая пыль, витающая повсюду. Распознать его возможно лишь по его делам.

– Каким делам?

– Зло, – нахмурился эльф. – Везде, где он появляется, расцветает вражда, подлость и предательство. Брат идет на брата, сын – на отца. Он разрушает страны и губит народы. Он хорошо преуспел в подобных делах. На его руках так много крови, что ни одна река не вынесет столько вод.

– Вы рисуете нечто страшное, Мертингер, – недоверчиво проговорил ар-ка. – Но разве не будет ошибкой считать, что все зло в мире исходит от одного человека?

– Не человека, – поправил эльф, – я так и не понял, кто или что он такое. И не исходит, нет. Смертные сами источник зла, как при этом и добра. Он лишь усугубляет злые деяния, воплощает злые помыслы, дает возможность совершить то, о чем раньше они ужасались даже услышать.

– Какие народы он погубил, какие страны разрушил? – поинтересовался Мартин.

– Я был свидетелем Погибельной Смуты в Конкре... – Эльф вздрогнул. Как всегда, воспоминания о тех ужасах и страданиях причиняли душевную боль. – Но тебе, наверное, будет ближе история Империи Синены, или, как вы ее здесь называете, Темной Империи.

– Прóклятая Темная Империя пала под ударами молодого Ронстрада и его рыцарских орденов!

– Нет. Она сгнила изнутри. Как сейчас гниет и эта страна.

– Ронстрад? Неужели вы считаете...