Маски. Иллюзия превращений

Последние дни прошли в совершенно непривычном для нас формате – дружеском. Мы, обоюдно стремясь избегать острых углов, общались на отвлеченные темы и при любой возможности подшучивали друг над другом. А физической близости после той примирительной ночи между нами не было. Просто наступили мои ежемесячные «каникулы». И в какой уже раз за время, проведенное вместе, я поразилась чуткости верлианца. Он так переживал, словно это не моему бедному животику больно, а его! И вечером, укладываясь спать рядом, осторожно прижимал меня спиной к себе и, положив ладонь на низ живота, принимался поглаживать, успокаивая ноющие ощущения. Так он делал всегда, помогая мне расслабиться и заснуть.

– Просто не представляю, куда мы тебя спать положим, – сокрушалась я на подлете к дому.

– С тобой, конечно, – удивился Орино.

– Ты что! – вознегодовала я. – Мама же дома. Я ей отправила предварительное сообщение о том, что приеду с другом-верлианцем, чтобы совсем уж не испытывать ее нервы на прочность, но никаких совместных засыпаний! Мама у меня человек серьезный, поэтому будет тебе или надувной матрас, или, если у соседей она еще осталась, раскладушка!

Говорила я немного стервозно, но сказывалось напряжение. Встреча с мамой пугала и меня.

И вот мы совсем рядом с нашим блоком, напряженно переглянувшись у входной двери, активируем видеовызов.

– Регина! – Радостный мамин голос сразу вызвал на глазах слезы. Как же соскучилась! – Заходите.

Мы спешно вошли. Мама, сильно взволнованная, встречала нас в прихожей.

– Доченька! – И я, как в детстве, бросив сумку на пол, кинулась к самому дорогому человеку обниматься.

Мы, шумно шмыгая носами, поцеловались, прижавшись тесно-тесно. Дома! Мама, моргая ресницами, смотрела повлажневшими глазами. Моя мама! Лучшая на свете. И такая счастливая. Вот серьезно – именно счастливая. Отстранившись, вопросительно поглядела на нее, но она взволнованно махнула рукой:

– Потом, потом. Сейчас вы проходите.

И я, опомнившись, вспомнила, что не одна. Обернувшись к Орино, с интересом понаблюдала за мощным голубокожим мужчиной, пытавшимся как-то затеряться в нашей крошечной прихожей. Но поскольку он занял как раз ее половину, то получалось это плохо. На лице явная растерянность от нашей слезливой встречи и некоторое непонимание – как ему поступить?

– Мама, знакомься, это Орино – мой друг. – Взяла его за руку и заставила сделать шаг вперед, чтобы оказаться рядом с нами.

Взгляд мамы сразу поменялся. Она серьезно и вдумчиво посмотрела на гостя и протянула ему руку, которую он осторожно взял в свои перепончатые ладони.

– Будем знакомы: Янина Георгиевна, – педагогическим тоном представилась мама, поглядывая на верлианца снизу вверх, но с таким видом, словно вызвала его к доске отвечать домашнее задание.

А Орино выглядел так, словно… его не подготовил!

– Очень… – он в волнении сглотнул и выдал мою заготовку: – приятно!

Мама величественно кивнула и поторопила нас:

– Проходите же, раздевайтесь, руки чистите и идите есть суп! Я специально самый вкусный сварила, чтобы вы с дороги поели.

Стянув плащ и скинув туфли, галопом пронеслась в комнату. Мама явно готовилась – новая скатерть, новые гигиенические чехлы на стульях, незнакомый веселый коврик на полу. Орино вошел следом и сразу остановился возле двери. Да, на наших жилых двенадцати метрах он явно лишний – сразу возникло ощущение переполненности, куда ни обернись – наткнешься на верлианца. И он, привыкший к безграничному простору водной среды, в нашем доме почувствовал себя громоздким и лишним.

– Пока бокс с вещами в уголок поставь, – потеребила Орино, слыша, что мама активно гремит посудой.

– И ты тут жила? – потрясенным шепотом уточнил верлианец, делая то, что я ему сказала.

– Ага. Выросла тут! В этой самой комнате. – В глазах Орино такая жалость ко мне, что не выдержала и рассмеялась. – Идем руки чистить, чтобы маму не задерживать.

В ванной опять проблема. И даже не в том, что мы вдвоем в ней еле поместились. Воды же нет! В смысле совсем. Душ – волновой, такая же система в очистителе для рук, а в унитазе – система воздушной утилизации. Орино помрачнел, я же подавилась смехом, вспомнив свои первые дни на базе. И неожиданно поняла, что высшая справедливость все же есть! Пусть теперь и он помучается в непривычной обстановке… Верлианец раз пять погружал ладони во внутреннюю полость очистителя и, несмотря на все мои уверения в том, что руки его уже абсолютно чистые, как-то брезгливо их осматривал и принюхивался.

– В туалет хочешь?

Он подозрительно покосился на унитаз и покачал головой:

– Попозже.

А мне неожиданно так захотелось в душ, такой привычный, такой родной волновой душ, что, проводив верлианца на кухню, принудительно посадила его на стул и заявила:

– Мамуль, я душ приму с дороги? И потом сразу есть. Ты пока Орино покорми – ему лучше в гомогенизаторе все взболтать. Он как раз проголодался.