Маски любви

Время тянулось непозволительно медленно, новостей до сих пор не было, а нервы были натянуты настолько, что, казалось, струны души вот-вот порвутся.

– Да, что они там так долго? – начал психовать парень, и с силой стукнул кулаками по подлокотникам, вызывая эхо в конце коридора.

– Сынок, прошу, успокойся, нам всем нелегко.

– Да, почему они так долго ничего нам не сообщают?

– Женя, с тех пор, как я пришел, не прошло и пяти минут. Наберись терпения.

– Господи, да такое чувство, что прошла вечность. Мама, ну, скажи, что с Катей все будет хорошо, и малыш не пострадает?

– Я не могу тебе ничего сказать, ибо не знаю, что произошло.

– Катюшу ударила или толкнула Жанна, а когда Женя вошел, девушка уже лежала на полу, – пояснил за сына Иван Сергеевич и ободряюще погладил жену по руке.

Дарья поднялась из кресла, и тут же утонула в крепких любящих объятиях мужа, носом утыкаясь в его грудь.

– Все будет хорошо, милая. Все будет хорошо, – прошептал Иван, поглаживая Дашу по волосам, а повернув голову, увидел, как у расстроенного сына по правой щеке покатилась слеза.

Это не признак слабости мужчины, это доказательство его любви и боли за женщину, жизнь которой находится в опасности.

Глава 17

– Послушай, ну, что они действительно так долго там ее осматривают? – взволнованно возмутилась Дарья Борисовна, вставая с кресла и начиная ходить по коридору.

– Даша, успокойся. Мы все на нервах, но на самом деле прошло только пятнадцать минут.

– Вот именно! Целых пятнадцать минут.

Время действительно тянулось медленно, натягивая нервы, словно струны гитары, и Вишневским хотелось поскорее услышать, что с их девочкой все хорошо. Что никто не пострадал – ни Катя, ни малыш, но, к сожалению, они по-прежнему ничего не знали. Женя настраивал себя только на хорошее, и представлял, как они с любимой вернутся домой, и он будет видеть на ее лице только улыбку и счастье, которое она всегда делит с ним. Мечтал, что снова будут гулять по парку, наслаждаясь свежим воздухом и обществом друг друга, а мысли их будут только о хорошем. Мечтал, но предательский червячок никак не хотел покидать его разум, и подкрадывался, оставляя после себя неприятный липкий след и мысль о том, что что-то пойдет не так. Не так, значит, очень плохо! А Катя должна быть счастлива, и не страдать снова от рук собственной же родной матери.

Из палаты вышла та самая медсестра, которую Женя принял за Катю, и с немного грустным лицом сообщила:

– Сейчас выйдет врач, и все расскажет вам, – больше ничего не сказав, она удалилась, наверняка спеша по своим делам.

Через две минуты дверь палаты снова открылась, и оттуда вышел мужчина средних лет. Поправив очки на носу, он тяжело вздохнул и подошел к ожидающим новостей родственникам.

– Здравствуйте. Кем вы являетесь пациентке?

– Я муж ее, – тут же взяв себя в руки, произнес Женя, поднимаясь из кресла.

– Муж, – задумчиво проговорил врач и, подняв глаза, сообщил: – Увы, но плод замер.

«Плод замер». От услышанных слов парень понял, что сам замер, а потом, внутри, словно что-то рухнуло, перевернулось и уплыло. Рухнула его жизнь, их жизнь с Катей, их мечты и надежды, все ушло в один миг, вместе с их крошечным нерожденным малышом. Господи, да за что же им такое наказание?

– Но почему? – сквозь слезы прошептал Вишневский младший, крепко сжимая руки в кулаки.

– Сынок, прошу, присядь, родной.

– За что это Кате? Она же ни в чем не виновата!

– Мне жаль, правда, – грустным голосом произнес врач. – Мы будем готовить пациентку к операции.

– Конечно, – ответил Иван Сергеевич, помрачнев лицом.

– Мне нужен кто-то, кто бы мог заполнить нужные документы.

– Я сделаю это, да, я, – растерянно уточнила Дарья и, обняв убитого горем сына, прошла следом за врачом.

– За что…

– Женя, прошу, успокойся.

– Успокойся, – ехидно улыбнулся он, а потом серьезно посмотрел на отца. – Она его убила, мразь. Убила моего ребенка, нашего с Катей ребенка!

– Она за это заплатит. Обещаю, сын!

– Заплатит! А кто мне вернет ребенка? Кто? За что она ее ненавидит? За то, что Катя выросла человеком, а не такой су*ой, как мамаша?

– Женя, прошу, успокойся…

Открылись двери палаты, и медсестры покатили на каталке безжизненную бледную девушку, по лицу которой катились слезы.

– Белочка, любимая моя, я с тобой, слышишь, родная? – сорвавшись с места, Женя подбежал к жене и взяв за руку, разговаривая с ней, успокаивая, надеясь помочь унять душевную боль. – Ты только не сдавайся, хорошо, девочка? Я всегда буду с тобой. Мы переживем это.

– Он мертв, – едва слышно прошептала она, и из последних сил сжала его руку.

Женя резко поднял глаза и, склонившись, запечатлел невесомый поцелуй, говорящий, что он всегда рядом, с ней, до самого конца. Медсестры снова покатили каталку в операционную, а Женя продолжал идти рядом с ней.

– Я люблю тебя, очень люблю, – шептал он, и тем временем вытирал слезы с лица любимой, которая беззвучно плакала от боли.