Маски сброшены

— Маменька, может быть, не стоит этого делать? — попросила её Елизавета. — Мы избавились от тайн, не для того, чтобы…

Но Элеонора Львовна не собиралась её слушать. Она отошла на несколько шагов и пристроилась к небольшой группе весело щебечущих дам. Елизавете недолго пришлось находиться в одиночестве. Почти срезу же к ней подошла Марианна Пилевская.

— La mien cher! — с льстивой улыбкой обратилась к ней Пилевская. — Vous comme etes toujours charmants![33]

— Je vous remercie,[34] — улыбнулась Елизавета.

— Признаться, вы нас очень удивили, княгиня. О, простите, графиня. Я по старой привычке назвала вас «княгиня».

— Ничего.

— Поначалу я подумала, что это розыгрыш. И даже уверила в этом своих приятельниц. Но потом поняла, что нет. Однако все это весьма странно! Ведь это именно я представила вас и графа друг другу. И мне показалось, что вы были незнакомы. А оказывается, все совсем наоборот.

— Мы просто не хотели раскрывать нашу тайну, — с некоторым напряжением в голосе произнесла Елизавета. — Тем более до того, как вы представили нас друг другу, мы не виделись двадцать лет.

— Примерно то же самое я сказала своим приятельницам. И я хочу, чтобы вы знали, моя дорогая: что бы там не говорили, я на вашей стороне.

Елизавета горячо поблагодарила её за поддержку. Они перебросились несколькими вежливыми фразами, затем плавно рассеялись среди приглашенных.

Пока Елизавета выслушивала от разных людей вопросы и замечания: любопытные и коварные, упрекающие и поддерживающие, и вежливо отвечала на них, княгиня Элеонора Львовна со скучным выражением лица бродила между гостями, перекочевывая от одной группы разговаривающих к другой: то подключаясь к их разговору, то проходя мимо. Целью княгини было разузнать, какая молва идет о её дочери. А молва была разная. Кто-то восхищался ей, кто-то осуждал её, кто-то завидовал, а кто-то не доверял.

Несколько дам, объединившись в тесный кружочек, злословили о Елизавете, не скупясь на едкие замечания и коварные предположения. В этом кружочке наиболее выделялись две дамы, которые, собственно, и вели разговор, остальные — либо одобрительно кивали либо усмехались. Этот кружочек не мог не привлечь внимания Элеоноры Львовны.

— Кто бы мог подумать? — возмущалась одна дама. — За безупречным поведением княгини Ворожеевой скрывалась лживая и бесчестная особа. Ее мужа всегда считали развратником и бесчестным человеком, а по мне так — он всего лишь испорченный, шаловливый ребенок по сравнению со своей хищницей женой.

— Ты права, Зизи, — согласилась её подруга. — Она настоящая хищница! Мало того, что она обманула мужа, разорила его, так она ещё отправила его на каторгу. А сама вышла замуж за другого. Да не за кого-нибудь, а за графа Вольшанского!

— Я никогда не верила в её безупречность!

— Выдать чужого ребенка за сына своего мужа и после стольких лет признаться в содеянном, да ещё чувствовать себя при этом победительницей! Quelle effronterie et quelle depravation![35]

Не выдержав столь резких обвинений и грязных отзывов по отношению к дочери, княгиня Шалуева бесцеремонно вторглась в их разговор.

— И это вы говорите о бесстыдстве, сударыня! — возмутилась она. — Вы, которую пару месяцев назад муж в своем же собственном доме застал в объятиях любовника! Вам удалось избежать скандала только потому, что он мог повредить политической карьере вашего мужа. А для него карьера дороже собственной чести.

— Что вы такое говорите, княгиня? — с оскорбленным видом пыталась ей возразить уличенная в супружеской измене дама.

— А вы, сударыня! — обратилась Элеонора Львовна к её собеседнице. — Вы назвали мою дочь «хищницей», в то время как сами неизвестным образом сумели завладеть состоянием, на которое не имели никакого права. Согласитесь, весьма странно, что некий знатный, старый помещик, у которого вы находились в услужении, перед самой смертью завещал вам все свое имущество?

— Вы, как обычно, собираете сплетни, княгиня, — с едким замечанием произнесла она.

— А вы, как обычно, их разводите, — не осталась в долгу Элеонора Львовна. — Однако предупреждаю вас, если о моей дочери пойдет дурная слава, вам это не сойдет с рук.

Элеонора Львовна круто развернулась и отошла от их группы.

«Все же иногда полезно быть в курсе всего», — отметила она про себя.

Глава двадцать пятая

Уставшая от неприятных расспросов графиня Елизавета Вольшанская уединилась в одном из уголков дома. Незаметно к ней кто-то подошел и обнял её за плечи. Она вздрогнула и повернулась лицом к подошедшему. Увидев перед собой своего супруга, она улыбнулась.

— Ты так напряжена, — заметил Владимир.

— Сегодня напряженный вечер, — ответила она.

— Мне кажется, все прошло не так плохо.

— Пожалуй, — согласилась она. — Признаюсь, я была готова к худшему. У меня такие противоположные чувства от этого вечера. С одной стороны, я чувствую легкость, а с другой — невероятную усталость.

— Так и должно быть. Потерпи ещё немного. Скоро все кончится. Разойдутся гости, и мы останемся одни.

— А ты был великолепен! — отметила она. — Твоя речь произвела впечатление на всех.