Маски трёх эпох. Том 1. Проводники

Эта игра оказалась гораздо популярнее первой, хотя для победы над Королём Гномов требовалось намного больше сил, знаний и, что для местных было совсем непривычно, дружбы. Если осознание того, что все участники должны быть целы и помнить о взаимовыручке, возникло довольно быстро, то понять, что спасение мобов-солдат для победы так же важно, как и спасение людей, участники смогли далеко не сразу и не все. В первое время некоторые команды, бывало, по неделе застревали в игре, пока им не удавалось собрать вместе и в натуральном виде всех игроков. Особенно тяжело приходилось тем, кто играл Железного Дровосека: найти заколдованного игрока удавалось иногда лишь с двадцатой попытки. Зато сколько было шуток над теми «счастливцами», кому выпадал жребий отыгрывать всё в виде курицы Биллины! Славившийся своими кулинарными талантами Франц Фишер так вошёл в образ, что и после игры сохранил птичий облик и продолжал нести яйца, пытаясь накормить ими всех, кто попадался ему на пути, из-за чего получил новое прозвище Яйценоского. Особая пикантность заключалась в том, что он был очень старомодных взглядов, то есть предпочитал в качестве партнёрш исключительно женщин, даже вариант «я поменяю пол на время свидания» он отвергал сразу, так что ни один красавец Петли за всё время не мог похвастать его вниманием, а вот свежеснесённым яйцом… Впрочем, он сам их не нёс, а только создавал в специальном кармане своего экстравагантного костюма.

***

– Деми, к вам можно? – заглянул в мою гостиную Лант. За прошедшие почти три месяца знакомства мы привыкли друг к другу и часто сидели то у него, то у меня, болтая о не связанных созданием игр или светскими визитами делах.

– Заходите. У меня прохладно. Сок будете?

Лант зашёл в притенённую – солнце уже ушло на другую сторону дома – комнату, облегчённо вздохнул:

– В мастерской сейчас вообще пекло. Придётся переделывать, то обычные кондиционеры не справляются.

– А возможности браслета?

– Никак не пойму принцип работы местной техники, – с лёгким смущением вздохнул Лант, – и поэтому не хочу лишний раз ею пользоваться. Знаю, что надёжная, но… всё-таки у меня техническое образование, хочется представлять, чем пользуешься.

Я понимающе кивнула и взяла графин со смородиновым соком. Он был кисловатый, почти несладкий и хорошо освежал. К тому же напоминал клюквенный морс, что я особенно ценила. Наливая сок, я улыбалась про себя. Мне было приятно, что напряжённость между мной и Лантом постепенно исчезала, он начинал спокойно общаться, не срывая на мне раздражение и непонятную злость на что-то, известное лишь ему самому. Человеком он был хорошим, но… Наверное, в его прежней жизни было что-то, что он вспоминать не хотел, а всё, что теперь нас окружало, постоянно напоминало ему об этом. Теперь прежние проблемы постепенно забывались и Лант к моему, да и своему облегчению стал общаться спокойно, без прежней вечной колючести, даже иногда говорил вот о таких вещах, как задетое самолюбие технаря.

Пока я наливала сок, он привычно оглядывал комнату.

– А где ваза с камнями? – удивился он. – Убрали?

– Да, наигралась, – улыбнулась я. Если Лант в плохом настроении уходил в мастерскую или срывался на мне, то я в таком случае сбегала в бассейн или пересыпала камушки, и теперь, тоже постепенно привыкнув к новым условиям, перестала нуждаться в такой релаксации. Понадобится – снова сделаю, это секундное дело.

– А это что? – Он кивнул на стоящую на полке лакированную доску, на которой морилкой была нарисована непропорционально длинноногая то ли Диана, то ли амазонка в корсаже, шортиках и античных сандалиях с высокой, до колен, шнуровкой. Кажется, образцом для неё выбрали солистку с какой-то обложки группы ABBA, я когда-то натыкалась на похожую фотку. Но мужские мечты превратили её в нечто напоминающее сложенный грудастый циркуль. Правда, очень симпатичный, по крайней мере мне она с детства нравилась. А вот Ланта она сильно удивила.

– Вы же другие картины любите.

– Это не картина, а нарды. Умеете играть?

– Нет, первый раз слышу.

Я сняла с полки плоскую, пахнущую лаком и деревом, глухо грякнувшую фишками коробку, положила на стол. Лант с интересом рассматривал изображение на коробке.

– Рисунок для игры?

– Нет, просто так, для красоты.

Я раскрыла коробку, в которой лежали полупрозрачные круглые фишки – зелёные и оранжевато-розовые – и две чёрных игральных кости.

– Пластик? – снова удивился Лант. – Я думал, что хотя бы стекло.

– Мне такие нравятся. Хотите сыграть? Только… если да, можно, я буду играть зелёными?

Ланту стало интересно, он внимательно слушал незамысловатые правила, потом расставил свои фишки. И удивлённо взглянул на меня, когда я перевернула одну свою фишку – в отличие от остальных не тёмную, а светло-зелёного цвета, – и поставила её первой в ряду. Заметив его удивление, я немного смущённо объяснила:

– Это не в правилах, это моя привычка. Ну что, кидаем кости? У кого больше выпадет, тот и ходит первым.