Маски Тутанхамона

Хоремхеб устремил на него вопрошающий взгляд — другой опорой было духовенство. Итак, ему предлагали взяться за то, что входило в сферу деятельности Советника.

— Я добился их поддержки, насколько это вообще было возможно, — сказал Тхуту. — Надо теперь скрепить этот союз.

Он поднялся и стал шагать взад-вперед по кабинету.

— Мы не можем больше допускать, чтобы трон принадлежал царю-призраку. Каким бы он ни был, его надо будет показать народу.

— Уже была попытка. Ты видел результат, — возразил Хоремхеб.

— Это так. Но если именно царь вернет власть духовенству и займется восстановлением храмов, критика отпадет. Негативное отношение верховных жрецов было также продиктовано их предубежденным отношением к Эхнатону и его семье, а не только физическими недостатками царя. Когда предубеждения будут стерты, им ничего не останется делать, кроме как отмечать достоинства царя.

Поразмыслив, Хоремхеб заулыбался.

— Мы собираемся начать с воздвижения стелы в знак восстановления забытых дедовских культов. Она будет торжественно открыта царем.

Хоремхеб покачал головой.

— И я прошу тебя составить воззвание, командующий.

— Меня?

— Ты можешь взять в помощь одного из писцов Дома Жизни в Карнаке.

— Хорошо, Советник, — сказал Хоремхеб.

Он спросил Тхуту взглядом: «Ты готовишь свой уход?»

— Нет, — ответил Тхуту, вновь садясь на свое место. — Я еще могу быть полезным.

Но его взгляд говорил о многом.

— Ты мне полностью доверяешь? — спросил Хоремхеб.

Тхуту покачал головой.

— Тогда не хочешь ли ты поговорить о царе?

«У этого военного, решительно, тонкий ум», — подумал Тхуту.

— С тех пор как я увидел его в Ахетатоне, — произнес он наконец, — я не прекращаю думать о выражении его лица. Не лицо, а маска. Странно застывшее лицо.

— Ты опасаешься, что он стал бесчувственным?

— Я опасаюсь, чтобы он не оказался малокровным, как его братья, — прошептал Тхуту чуть слышно.

22 СТЕЛА И СУМАСШЕСТВИЕ

На девятнадцатый день четвертого месяца Ахета, с которого начинался сезон Паводка, необычная и многочисленная толпа собралась у храма Карнака, на противоположном Фивам берегу. Там было порядка трех тысяч человек — военные и гражданские чины, высокопоставленные лица двора и царства, верховные жрецы и жрецы рангом ниже, знать вместе со своими женами.

Более сотни кораблей, великолепных и более скромных, зафрахтованных для этого случая, были пришвартованы перед храмом.

Все не могли поместиться в большом зале с колоннами. Предусмотрев эту ситуацию, Хоремхеб отправил триста конников с заданием сдерживать толпу и создать барьер на проходе между пристанью и храмом.

Царь находился в зале перед большой стелой. Хумос, Ай и царица держались позади него, за ними — Хоремхеб и Тхуту. Затем стояли вторые и третьи жрецы, многочисленные писцы, чиновники, знатные особы. Среди женщин Анкесенамон заметила свою тетю Мутнехмет и супругу Тхуту, нарядившихся так, что стали похожи на статуи Исис.

Жертва уже была принесена на алтаре перед изображением Амона.

Царь потянул за шнурок, который удерживал большой кусок желтого льна.

Появилась стела.

Она находилась под полумесяцем арки, а слева и справа стояли цветы и другие подношения богу Амону и богине Мут.

Верховный жрец приблизился к стеле и начал торжественную речь:

Год первый, четвертый месяц Ахета, девятнадцатый день, во времена его величества Хоруса, Мощного Быка, радуясь рождению двух Богинь, Исполнитель Закона, который господствует в Двух Землях, Хорус золотой, в приятном виде и радует богов.

Сын Ра, любимец Амона, Тутанхамон, правитель Гелиополиса Юга…

Последовало перечисление всех титулов царя, который слушал с застывшим лицом, более бесстрастным, чем когда-либо. Его величали «хорошим сыном, сыном Амона, сыном Камутеф», что означало «Бык своей Матери», называли Хорусом и определили как «святое яйцо, созданное Амоном, отец Двух Земель» и другими божественными званиями.

Он настоящий царь, который сделал то, что хорошо для его отца и всех богов. Он восстановил все то, что было превращено в руины, и это станет памятником ему навсегда и навечно. Он победил хаос на всей земле и вернул Мут на достойное место. Он объявил ложь преступлением, и вся страна стала такой, какой была в день создания…