Маски зверя

— Вы принимаете основу бесчисленного количества миров? — спокойно спросил Аскольд и, дождавшись наших не совсем уверенных кивков, после недолгого молчания (наверное, собирался с мыслями) продолжил: — Мир женщины, которая вам представилась как Лена, магический. И его пограничное пространство держится на магии. Таких, как Лена, в том мире называют небесными птицами. Именно они занимаются магией. Несколько веков назад в этом мире появилась проблема. Семьи небесных птиц стали редеть. Зато поднялись и стали многочисленными семьи приживал, которые являются обычным народом этого мира. Магия, с которой стали меньше работать, использовать и тратить её, переполнила пространство мира и порвала его границы. Несколько миров стали контактировать между собой и с Землёй. Когда мы разобрались с проблемой, выяснилось, что точки перехода между мирами остаются, хоть силы магии и приведены в порядок. И, если оставить происходящее на том же уровне, точки эти превратятся в такие переходы, по котором вот-вот сумеют пробраться в другие миры и люди. А они ещё не готовы к взаимодействию с нами. Мы поняли, что проблема в перенаселённости мира небесных птиц. Но среди приживал нашлись личности, готовые устраивать свою жизнь и жизнь своих семей здесь, на Земле.

Я почему-то вспомнила моего первого приживалу, который явно работает в юридической конторе, и подумала, что он, кажется, из этих личностей. Но снова вспомнила о Лене. Улыбнулась. Небесная птица. Это название ей подходило.

— Мы помогли им перейти сюда и перевести свои семьи, — продолжал Аскольд.

— А они могут уйти назад? — не выдержал Димка, блестя загоревшимися от азарта глазами. — Ну, например, к родственникам — повидаться?

— Туда — только с нами, — безапелляционно сказал Ингольф.

Так решительно, что мы не стали спрашивать о мелочах, хотя… Слово «туда» чётко провоцировало на вопрос: «А сюда, значит, они могут и сами?» А потом на языке завертелись вопросы о том, как приживалы связываются с миротворцами, если они хотят в родной мир, и не помогает ли им в этом Олег. А заодно узнать бы: Олег — единственный в нашем городе Зрячий до недавнего времени, или есть кто-то ещё? Что-то мне показалось — единственный. Выглядит слишком усталым и вымотанным… Хм. А если его побрить и дать возможность отдохнуть — он и впрямь симпатичный.

Но Димыч слушал внимательно, не отвлекаясь. Поэтому он спросил:

— Если приживалы — обычный народ, то почему они себя у нас так ведут?

— Я не совсем понял твоего вопроса. Не все семьи приживал, как и обычных людей, одинаковы. Тем более что Земля предлагает им слишком много искусов, каких они не видели у себя, в своём мире.

Не успел Аскольд договорить, как я заподозрила, что под словом «семья» он подразумевает нечто иное, чем мы. И тоже решила уточнить:

— Аскольд, сколько в семье обычно бывает приживал?

Димыч уставился на меня с недоумением, но тем не менее тоже вопросительно взглянул на индейца, после ответа которого открыл рот.

— Пять-шесть малых семей в три-четыре существа.

— То есть мы говорим о клане?

— Именно о клане, — подтвердил Олег. — Просто и я вместе с ребятами привык называть кланы семьями. Тем более что исходное значение слова «клан» — семья.

— И сколько кланов… семей сейчас на Земле?

— Это сейчас неинтересно, — с заметным раздражением сказал Аскольд. — Мне бы хотелось перейти к непосредственной проблеме. Приживалы в своём мире привыкли довольно часто обращаться к небесным птицам с просьбами магически помочь им. Здесь, на Земле, большинству из них нравится самим пробивать себе дорогу, например, к достатку. Но есть и такие личности, которым не терпится взять сразу всё. Взойти сразу на все вершины богатства и благополучия…

— Как всё знакомо, — пробормотал я.

— Мы только недавно узнали, что один из здешних кланов, собираясь обогатиться, передал своим сородичам просьбу похитить небесную птицу и переселиться с похищенной сюда. Те как раз собирались присоединиться к своим. Услышав, чего можно добиться в вашем мире с помощью магии, новые переселенцы схватили целую семью.

— Женщину с детьми? — сорвалось с языка.

— С детьми? — с явным недоумением посмотрел на нас Ингольф и, будто что-то вспомнив, переглянулся с Аскольдом, который вдруг встревожился, но — чёрт бы его подрал! — продолжал молчать, пытливо глядя на нас.

Я тоже снова забеспокоилась, что и мы с братом не всё знаем, хотя думаем, что в курсе многого. Но индейцы и Олег уставились на меня с такой надеждой, что Димыч сжалился и со вздохом сказал:

— Мы знаем точно только про женщину и девочку. Кое-что есть на мальчишку, но где именно он сейчас, — не знаем. Но есть номер машины, в которой его увезли.

И рассказал всё, чему был сам свидетель. Там, где не был уверен, посматривал на меня — и я дополняла, если могла. И, наконец, наша история закончилась объяснением, каким образом мы сумели узнать, где должны были появиться миротворцы… Новым сведениям они обрадовались — видно было по глазам, но сидели так, словно выжидали, что мы скажем что-то ещё. И Димка, уловив какое-то замешательство, тут же спросил: