Масло

— Сестра, о которой рассказываете вы, и Манако, о которой говорят другие жители Агано, — словно два совершенно разных человека. Вы не заметили этого несоответствия? Разве это не странно?

— Но… Манако…

— Вы упоминали, что Манако всегда выделялась… Но ведь на самом деле она оказалась в центре всеобщего внимания лишь однажды — той зимой, когда ее, семнадцатилетнюю, начали замечать в компании взрослого мужчины, не так ли? И как раз в то время у вашей школы ошивался какой-то подозрительный тип. Что на самом деле произошло?

Взгляд Рэйко — пронзительный и ясный, был направлен прямо на Анну. Та помолчала какое-то время, затем наконец тихо заговорила:

— Как вы думаете, во сколько началась менструация у меня? В пятнадцать. На шесть лет позже, чем у Манако.

Совсем как у Рики.

— Мама тогда приготовила мне сэкихан, потому что обрадовалась — хоть у меня все, как у людей. По сравнению с ровесницами я всегда выглядела совсем ребенком — худенькая, низкорослая. Не то чтобы меня дразнили… Но частенько держали за дурочку. А Манако всегда была ко мне добра. Она проводила со мной больше времени, чем мама или папа. Родители даже не забеспокоились, когда учительница рассказала им, что со мной пытался заговорить подозрительный человек. Родители меня любили, да, но воспринимали как какую-то милую зверушку. У них попросту в голове не укладывалось, что мной могут заинтересоваться в интимном плане…

Взгляд Анны остановился на фото юной Манако на стене.

— Для нас, детей, все это казалось веселой забавой. Тот мужчина… Я уже ни его роста, ни внешности не помню. Он не делал ничего неприличного, только пару раз пытался заговорить со мной по пути в школу: мол, откуда ты, как зовут и все такое. И осматривал еще так пристально, с головы до ног. Ходил все время в медицинской маске — я и лица-то толком не разглядела. Из-за того, что он меня заприметил, я оказалась в центре всеобщего внимания в классе, и это скорее радовало, чем пугало. Все, как вам и рассказала учительница. Дразнить странного дядьку стало одним из детских развлечений. Тогда как раз были популярны фильмы и мультики про ребят — наших ровесников, которые своими силами ловили преступников, решали всякие сложные дела, да так, что взрослые только диву давались. Вот и я решила показать всем, какая я храбрая, — проследить за тем мужчиной, когда случайно заметила его по пути из школы. Он дошел до сарая для сена на молочной ферме и зашел внутрь. Я попыталась заглянуть в дверную щель, но тут дверь резко распахнулась, и я полетела на сено лицом вниз. Мужчина начал меня трогать — я оглянуться не успела, как его руки уже оказались у меня в трусиках. От страха я смогла кое-как вырваться и выскочить наружу. У двери сарая стояла мотыга… Я схватила ее и изо всех сил ударила его по голове. — Голос Анны стал звучать тихо и прерывисто. — На снег брызнула кровь. Так странно… Она была точно такая же, как показывают в кино. Мужчина съежился на земле, обхватив голову руками, и не шевелился. Я так испугалась: а вдруг я его убила? Что, если родители узнают? Прибежав домой, я со слезами призналась во всем сестре. Она сказала: «Предоставь все мне. Я разберусь. Не говори никому больше». И в одиночку отправилась искать того мужчину. Ее всю ночь не было. Мама ужасно разозлилась, отец волновался, а я до утра глаз сомкнуть не могла. Наутро Манако вернулась. Она так и не призналась, где была, даже когда мать дала ей пощечину. А потом тайком рассказала мне, что тот мужчина жив. Она нашла его у сарая и отвела в больницу. Манако объяснила: мол, он вовсе не плохой человек — просто очень несчастный. Мне тогда следовало разозлиться. Разрыдаться, сказать, что так нельзя. Рассказать все взрослым, но… Сестра говорила: он просто изголодался по женской доброте и душевному теплу. Если бы кто-то любил его, заботился о нем — он бы до подобного не опустился. Поэтому она решила с ним подружиться.

Педофил-насильник оказался единственным, кто обратил внимание на Манако. А она состряпала из этого красивую историю о взрослом мужчине и рано созревшей юной деве. Настоящее искусство кулинарии. Но та встреча, похоже, и правда перевернула ее представления о мире.

Рика вспомнила слова Манако: «Во всем виноваты женщины. Преступления на сексуальной почве происходят потому, что женщины любят покрасоваться и пококетничать, но отказываются предлагать что-то большее. Население Японии уменьшается потому, что женщины судят мужчин только по внешности и достатку и совсем не обращают внимания на добрых, хороших, но неловких в общении поклонников. До некоторого времени никто не обращал на меня внимания, потому что мужчины вслед за женщинами начали думать лишь о гулянках да развлечениях. Именно женщины — корень всех бед. А ведь все могло быть так хорошо. Мир так мрачен лишь по той причине, что женщины, рожденные богинями, ведут себя, словно они такие же, как мужчины. Но я другая. Не такая, как остальные. Я — самая настоящая богиня, окутанная ослепительным сиянием».