Масон

Примерно на этой стадии судебно-медицинской экспертизы я почувствовал, что практически полностью выполнил приказ министра здравоохранения № 407 в части привлечения узкого специалиста к расшифровке частных вопросов, имеющих неоценимое значение для следствия. Дальше в экспертизе пошла обычная рутина, практически не отделяющая патологоанатомическое вскрытие от судебно-медицинской практики. Тут уже исподволь вступал в силу Приказ министра здравоохранения от 29 апреля 1994 года № 82 "О порядке проведения патолого-анатомических вскрытий". Требовалось тщательно изучить покойного, пройдясь ножом по органам и тканям. Наташа изучала и описывала состояние здоровья пострадавших, имевшее место перед взрывом. Практически все системы организма у обоих пострадавших были во вполне сносном состоянии. У директора, правда, несколько увеличена печень от чрезмерного усердия за банкетным столом. А у Гордиевского отмечались маленькие отклонения в работе панкреаса: по периферии ткани поджелудочной железы фиксировалось катаральное воспаление. Кстати, от этого тоже возникает неадаптивная заносчивость, раздражительность и немотивированная злоба на люде, ибо расщепление сахаров в организме таких субъектов часто основательно спотыкается.

Теперь, удовлетворив любопытство по главным звеньям своей версии, я остыл к остальным находкам. Дальше я только присутствовал на вскрытии, сторонясь холодных трупов, к которым интерес уже был потерян. Даже после смерти, такая публика была мне чужда. Наташа завершала потрошение самостоятельно, практически в одиночку – я даже отодвинулся от секционного стола на почтительное расстояние, привалился спиной к подоконнику.

Мне оставалось размышлять о своем, то есть о том, что принадлежало только мне – моей памяти, плоти, интеллекту. Я смотре в окно, наблюдая за тем, как и Олег мучился воспоминанием "о своем": он тяжело переваривал увиденное в секционном зале, наверняка, проводя параллели с личной бренной жизнью, ее прошлом, реальными возможностями, перспективами. Олежек присел на трубчатое ограждение газона рядом с нашей машиной, закручинился, усиленно отгоняя приступ рвоты. Картина была весьма плачевной…

Вскоре Наташа закончила возню с трупами. К этому времени и посмертное окоченение стало проходить: страдальцы распрямили ноги и руки, теперь они спокойно лежали, продолжая удивлять мир своей полной безголовостью. В атмосфере секционного зала нависло ожидание вынесения приговора судебной медицины.

Трупы Шкуряка и Гордиевского приговор мало интересовал, но следствие в лице Колесникова очень волновалось. И ежу понятно, что заключение эксперта, словно несмываемая печать, оттискивается на листах официальных документов, уходящих в суд, а затем и в архив на длительное хранение. Кто знает, возможно, потомки раскопают славную историю живущих сейчас. Их приговор будет историческим, по-особому интерпретирующим следственные ошибки, уточняющим справки о личностях, живущих в наши времена на земле!.. Может быть, к некоторым из нас подойдут с той же меркой, что и к жизни Александра Македонского…

Чувствовалось, что Наташу заинтриговало мое внимательное рассмотрение некоторых анатомических деталей. У нее, естественно, не было столь расширенного кругозора. Доктора наук – это весьма умные люди, а кандидаты наук – только "полоумные" люди. Ну, а все остальные проходят просто по иному табелю о рангах. Алехиной хотелось обменяться впечатлениями, профессиональными соображениями, но вместе с тем и что-то еще другое заставляло тянуть время, не отпускать нас, ее гостей, от себя. Она предложила мне и Колесникову выпить по чашечке кофе в собственном маленьком кабинетмке. Колесникова от брезгливости передернуло, я же согласился, наверное, только для того, чтобы продлить общение с былым – с "вехами молодости". Мы втроем перешли в конурку врача на втором этаже: здесь Баба Яга была хозяйкой. Я поискал глазами "помело", на котором она прилетает на работу, а вечером совершает обратный маневр. Его не оказалось, но очень хотелось верить, что "помело" существует. Просто Наташа прячет его в укромном месте – скорее всего, в стенном шкафу. Не может обычная, нормальная женщина, занимаясь ремеслом судебно-медицинского эксперта, при этом еще и желать резвиться в постельке с нормальным мужчинкой, готовить ему пищу, рожать и воспитывать детей, зачатых от простого смертного. Наверняка у Наташки были извращения, но даже из крайнего любопытства я не стану их расшифровывать. Пусть сохранятся у Бабы Яги ее маленькие тайны…