Масон

Теперь я была искренне удивлена. Откуда Прайм может знать о моих родителях и о каких вопросах он говорит? Ведь родителей уже нет в живых, и никто не сможет сказать точно, были ли они тёмными магами или же я всё придумала. Но мне требовалось выговориться, поэтому я воспользовалась возможностью и начала говорить.

По ходу рассказа я вспоминала всё больше деталей. Например, мама часто прятала глаза, когда нервничала или сердилась. Конечно, это могло ничего не значить. Но ведь когда в моих глазах вспыхнула тьма я тоже начала их неосознанно отводить в момент сильных эмоций. А отец однажды показал мне бабочек из чёрной воды. Мама тогда очень на него разозлилась, и я слышала, как она кричала, чтобы он не смел плевать на все установленные правила.

И если честно, я не понимала, почему они молчали. Разве нельзя было рассказать о таких важных вещах? Ведь это напрямую касается и меня. Закончив свою историю на моменте воспоминания о тёмном портале, я растерянно посмотрела на Прайма. Погладив меня по спине, мужчина тяжело вздохнул и тихо проговорил:

– Тебе не показалось, Хел. Граф Дарк и его жена действительно были полноценными тёмными магами. А тот портал, о котором ты говорила, открывал не твой отец.

– О чём ты говоришь? – ошарашено прошептала я, но Джаред явно решил меня добить.

– Тот портал открывал мой отец и я был с ним. В тот день он впервые показал мне империю Лайор. Это был единственный раз, когда я лично встречался с твоими родителями. И тогда я увидел маленькую трёхлетнюю девочку, которая самозабвенно издевалась над бабочками в парке. Ты заставляла их летать строем и очень сердилась, потому что они не становились чёрными «как у папы».

От шока я затрясла головой и залепетала:

– Нет, моя магия пробудилась в пять, как и у Хлои и она была светлой. Тёмный дар у меня заметили в семь. Ты что-то путаешь, Джаред.

– Твоя магия пробудилась в три года, – припечатал Прайм. – Поэтому твой отец позвал на помощь нашу семью, чтобы мы помогли её усыпить до пробуждения света.

Я открывала и закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба. Слишком неожиданным оказался для меня поворот событий. Стоп. Если Прайм утверждает, что видел меня…

– Почему же ты не сказал об этом сразу, в тот день, когда мы встретились? – мой голос прозвучал отрывисто и хрипло в тишине комнаты.

– Я тебя не узнал, – просто ответил мужчина, а после с иронией добавил: – За пятнадцать лет ты слегка изменилась. Трудно было признать трёхлетнего ребёнка в девушке, которая завалилась ко мне среди ночи, затащила в постель, а после украла артефакт. Вот если бы ты хотя бы бабочек создала, тогда я бы сразу всё понял.

– Хватит паясничать, Джаред! Неужели ты не понимаешь? Ведь ты… – я на мгновение замолчала и недоверчиво произнесла: – Ты же говорил, что не поверил своим глазам, когда понял, что перед тобой потомок Нордийских. Это была ложь?

– Нет, Хелен. О том, что кто-то из Нордийских выжил, не знал никто. Я был знаком с твоим отцом, потому что его жизнь в империи Лайор не являлась тайной. Совет знал об отделившийся ветви рода Даркейнов, которые перебрались в империю светлых. Более того, с ними всегда поддерживали связь и хотели вернуть на родину, потому что у всех детей неизменно просыпалась магия рода. А вот о том, что твоя мама была тёмной не знал никто.

Вскочив на ноги, я отошла в сторону и принялась мерить шагами комнату. Внутри бурлило недоверие, перемешанное с лёгким раздражением. Вторя этим чувствам, чужая магия решила отыграться на Прайме и оплела его своими нитями, вытягивая энергию. Я услышала судорожный вздох мужчины, посмотрела на него и зашипела:

– Правильно. Давай, ослабь его и мы дружно сдохнем вместе с великим наследием!

Обращалась я к магии, которая всё понимала, словно разумная. Я заметила: единственным способом остановить её была угроза моей гибели. Неудивительно, что энергия хлынула обратно в тёмного и её было намного больше, отчего у Прайма наэлектризовались волосы.

– Я рад, что вы нашли общий язык, – просипел тёмный, намекая на мой разговор с магией. Только я его не слушала, полностью погрузившись в свои мысли и в итоге воскликнула.

– Не понимаю! Почему родители ничего мне не рассказали?

– Не могу утверждать точно, – заговорил Джаред, и я полностью сосредоточилась на его словах. – Думаю, это связано с запретом Нордийских посвящать детей в подробности до двадцати лет.

– Разве этот запрет не звучит, как «дозировать информацию»? – спросила я у мужчины и снова подошла к нему.

Прайм тут же схватил меня за руку и притянул к себе, обнимая за талию. Уткнувшись в меня носом, тёмный замер. Я подумала, что такое простое и родное действие со стороны мужчины меня успокаивает. Магия тоже была довольна и даже прекратила бесноваться. В общем – идиллия!