Масонство и закон

Вообще политические взгляды Паунда вряд ли можно охарактеризовать однозначно, и это вполне соответствует его разносторонней, вечно кипящей, деятельной и неугомонной натуре. Верный республиканец на протяжении всей жизни, он, тем не менее, постоянно критиковал позицию своей партии по разным вопросам, и это в конечном итоге привело к существенной коррекции партийного курса на Республиканском конгрессе 1946 г. Он вложил огромный труд и всю свою энергию, а также энергию и труд своих университетских воспитанников в «новый курс» политического противника – президента-демократа Ф. Д. Рузвельта – и при этом, конечно, голосовал против него на выборах 1936 г. Десять лет спустя, в том же 1946 году, Паунд, по приглашению правительства Китайской Республики, отправился в Пекин, чтобы осуществить необходимые реформы и полностью реорганизовать систему судопроизводства в стране. Вернувшись год спустя в США для того, чтобы официально уволиться с поста декана юридического факультета Гарварда с титулом почетного профессора, Паунд к 1947 г. оказался в гоминьдановской столице Нанкине в звании советника министерства юстиции в правительстве Чан Кайши. Только в 1949 г. он окончательно возвратился на родину, переполненный гневом и раздражением в адрес правительства своей страны, которое, по его мнению, ничего не делало для поддержки прогрессивного правления китайских националистов и тем самым играло на руку коммунистическому Китаю, победившему в войне на континенте[15]. Естественно, в этом случае он метал полемические молнии в адрес президента-демократа Г. Трумена – и с 1953 г. продолжил их метать по тому же поводу в адрес его преемника, президента-республиканца Д. Эйзенхауэра.

Вероятно, именно этот извечный дух противоречия и политической неопределенности, вызванной доминированием в душе Паунда-юриста собственных принципов над принципами любой групповой идентичности, порожден, вероятно, самый противоречивый и сомнительный эпизод его биографии, могший своими последствиями радикально изменить ход его размеренной биографии академического ученого и политического консультанта. Речь идет о непродолжительном, но оставившем в истории следы «флирте» Паунда с руководством нацистской партии и немецкого государства в 1930-е гг.

Перед историком всегда – при исследовании любого исторического феномена – стоит непростая задача: «отстраниться от последствий», поместить себя и свое сознание в контекст времени и места, попытаться взглянуть на событие, личность, сопутствующие обстоятельства глазами не человека нашего времени, а современника события, не имеющего представления о том, «чем все закончится» и как будет осмыслено то или иное событие последующими поколениями. Одной из самых острых продолжает оставаться в наше время тема нацизма в Европе и всего, что с ним связано: Холокост, Мировая война, концлагеря, идеология ненависти, всемирное торжество общей победы над мировым злом и т. д. Однако ни про что из перечисленного не знали и с большой долей вероятности не могли знать те образованные люди 1920–1930-х гг., которые впоследствии вынуждены были «отмывать» свои биографии от подозрений в связях с нацистами. Здесь не время и не место пространно рассуждать на эту тему, но достаточно будет сказать, что от обвинений в этих связях до конца своей жизни не могли избавиться ни бывший английский король Эдуард VIII, ни писатели Дж. Р. Толкин и П. Г. Вудхаус, ни кутюрье Коко Шанель и Хьюго Босс, ни бизнесмены – создатели брендов «Ikea», «Coca-Cola», «Nestle», «Siemens» и др.