Масонство и закон

К несчастью, взгляды Оливера на масонское законодательство не совпадали с теми, которые доминировали в английском масонстве 1840 г. В результате когда в том году Великая ложа приостановила членство в Братстве д-ра Круцификса[44], одного из выдающихся масонов века, и он устранился от активной деятельности, Оливер также навлек на себя гнев масонских властей, когда своим авторитетом Заместителя провинциального великого мастера узаконил публичную демонстрацию в защиту Круцификса, в которой приняли участие многие достойные братья. Провинциальный великий мастер лишил его поста, и он также устранился от активной деятельности в Братстве. Но вскоре английские масоны дошли до понимания веса и верности мнения Оливера в том, что касается свободы убеждений и мнений отдельного масона относительно масонских законов. Четыре года спустя чуть ли не все масоны королевства подписали петицию о вручении Оливеру памятной гравированной пластины за его заслуги перед Цехом. Но справедливость для Оливера не восторжествовала, как она это сделала для Престона, возможно, по той причине, что Оливер был совершенно не тем человеком, который стал бы ее требовать по отношению к себе, в отличие от Престона, который бы сделал это без всякого стеснения. Вследствие этого Оливер выпал из активной масонской жизни на последний двадцать один год своей жизни. И то, что это ни в коей мере не могло быть следствием какого-то особенного его личного упрямства, как мне кажется, становится неоспоримо ясно при одном лишь взгляде на его портрет, буквально излучающий благодушие и благожелательность. Да и все мемуаристы в один голос подтверждают такое впечатление, складывающееся под влиянием его портрета. Все современники в один голос подчеркивают его обаяние, великодушие, любезность и готовность помочь чем угодно. Все писавшие о нем свидетельствуют, что он был в высшей степени непритязателен, скромен и легок в общении. Не стоит удивляться тому, что такие люди, как Краузе и Оливер, страдали от зависти, которую обширные знания рождают в душах тех, кто полагает единственной и наивысшей доблестью дословное знание ритуала наизусть. Широта кругозора, которую такие знания неизменно приносят с собой, угрожает самому бытию буквализма, которому обучались многие из достойнейших членов и наших лож тоже, и которому они обучали сами как сути нашего Цеха. Но печально и не способствует прославлению человеческой природы в целом, что заносчивый, гордый и сварливый Престон в конце концов добился справедливости, в Краузе и Оливеру было в ней отказано.

Подводя итог описанию личности Оливера, скажем еще раз, что все свидетельства подтверждают мнение о нем, складывающееся при взгляде на его портрет. Он был сердечным человеком, ревностным и увлеченным историком, обладавшим глубокой и искренней верой и продуманными религиозными убеждениями. Нужно помнить об этом при рассмотрении его масонской философии.

Итак, довольно о человеке. Поговорим о времени.