Масонство в прошлом и настоящем

Эти страницы мы отнюдь не намерены посвятить опровержению фрейдистского тезиса о происхождении идеи бессмертия. Завершим это невольное отступление от темы, заметив только, что великому венскому психиатру мы обязаны открытием того, что «никто, по сути дела, не верит в свою собственную смерть, или, что то же самое, все мы подсознательно уверены в собственном бессмертии»[227]. Объясняется это тем фактом, что, говоря словами Фрейда, «невозможно представить свою собственную смерть, и всякий раз, когда мы пытаемся это сделать, мы убеждаемся в том, что в действительности мы продолжаем представлять себя в качестве зрителя»[228]. На наш взгляд, эта внутренняя, подсознательная убежденность в собственном бессмертии заслуживает глубокого осмысления.

Масонское поучение, связанное с легендой о Хираме, и ритуал степени Мастера являются логическим развитием и истинным смыслом 20-й ландмарки по Маккевд: «Каждый вольный каменщик должен верить в воскресение к будущей жизни»[229]. Сформулированная подобным образом ландмарка расположена сразу как бы в двух иудейско-христианских категориях — «верить» и «воскресение». В действительности же от масона не требуется верить в воскресение. Главное для него — верить в перевоплощение или эволюцию духовной части себя как человека в иных измерениях. Все гипотезы о жизни после смерти представляют собой неадекватные попытки (во всяком случае, дискуссионные) перевода на человеческий язык того состояния, которое в силу радикального разрыва, каким является смерть, остается недоступным и закрытым для обычных познавательных способностей человека и тем более его языка. Единственный долг масона — усвоить устремленность к вечности, которая была передана ему инициационной традицией.

Что же касается слова «верить», то мы полагаем, что Маккей, а вместе с ним и вся масонская традиция отнюдь не вкладывают в него смысл слепой веры, полагаясь вместо этого на доверие надежды. Существует глубокое различие между верой-доверием и верой слепой, верой во что-то. Верить в жизнь после смерти — значит убедить себя в том, что такая жизнь существует. Во всяком случае, подобная вера пассивна. Доверять жизни после смерти — значит признавать эту жизнь в качестве желаемой ценности, то есть сознательно полагаться на ее раскрепощающее значение. Такая вера-доверие — это надежда и стремление. Нам представляется, что масонство построено на вере в возможность воскресения, а не в то, что воскресение на самом деле существует. По сути дела, об этом сказано у апостола Павла: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Послание к евреям, 11, 1).

Масонское учение о смерти С. Фарина толкует следующим образом: «В физическом смысле смерть при водит к разложению различных частей, из которых слагается человеческое тело, но не к их уничтожению (она уничтожает их с функциональной точки зрения, но не субстанциально. — Авт.). Все они остаются существовать и после смерти, переходя в новые формы. Коль скоро материальная основа человека переживает самое смерть, то тем более переживает ее нравственная основа. В интеллектуальном смысле и в этом реальном мире дух обретает способность пережить смерть своими делами. Но подобное бессмертие исключительно. Оно уготовано только отдельным избранным и ограничено неопределенной длительностью истории и общечеловеческой памяти, которые могут быть прерваны или вообще исчезнуть в силу превратностей судьбы. Интеллектуальное же бессмертие в том смысле, как его понимает масонство, является даром для всех и для каждого и не имеет иных пределов, кроме предела вечности»[230].

Другой масон, X. Л. Хэйвуд, посвятил бессмертию такие вот прекрасные слова: «Это надежда, своего рода внутренняя уверенность, поддерживаемая не тем или иным фактом, но красками и оттенками жизни во всей ее целостности. Эта надежда возрастает в нашем разуме благодаря восторженности наших же мыслей, нашего опыта, наших мечтаний, подобно тому как источает аромат роща, живущая своей невидимой жизнью у края летнего поля. И сколь велико наше смущение, когда кто-нибудь попытается выведать у нас рациональные доказательства этой надежды. И сколь неразумными становимся мы всякий раз, когда эта надежда вдруг оставляет нас. Всегда и везде человек верил в бессмертие. И не потому, что это внушили ему попы на проповедях, Не потому, что его секрет был раскрыт учеными. Но потому, что сама жизнь научила человека бессмертию. Это нечто, что вселенная постоянно нашептывает человеку»[231].