Масоны. Популярная история: организация, облик, деятельность

Российское масонство было настроено на «экстерриторизацию», т. е. перенос масонской деятельности в «профанскую» среду. Об этом свидетельствует единственно известное нам общемасонское дело – разоблачение Е. Ф. Азефа. Директор Департамента полиции А. А. Лопухин, муж сестры князя С. Д. Урусова, урожденной Е. Д. Урусовой, сам будущий масон (с 1928), раскрыл своему родственнику тайну о провокаторской деятельности руководителя Боевой организации партии социалистов-революционеров. Князь, стремившийся в течение всей жизни к возвышающим душу помыслам, желающий облагородить окружающую его действительность, не мог примириться с такими натурами, как Азеф, да и с провокаторством вообще, о чем свидетельствовала его нашумевшая речь в I Государственной думе с разоблачением методов властей по организации погромов. Через Досточтимого мастера «Полярной звезды» гр. А. А. Орлова-Давыдова к одному из лидеров партии социалистов-революционеров М. А. Натансону в мае 1908 г. был послан неофит ордена Н. А. Морозов[258]. Натансон потребовал от последнего назвать имя человека, пославшего его, и когда Морозов, связанный честным словом, отказался это сделать, запретил ему сообщать кому-либо о провокаторской деятельности Азефа, угрожая в противном случае пропечатать самого Морозова как врага социал-революционной партии.

После провала миссии Морозова к делу подключились другие масоны. А. И. Браудо, как бы случайно, свел известного «охотника за провокаторами» В. Л. Бурцева с А. А. Лопухиным. В сентябре 1908 г. в поезде между Кельном и Берлином произошел знаменитый разговор между ними, в котором Лопухиным были приведены неопровержимые доказательства деятельности Азефа как агента охранки. Однако эсеры не поверили и Бурцеву и послали в Петербург видного партийного работника А. А. Аргунова с заданием проверить личность Лопухина и исходящие от него данные. Аргунов через масонов А. И. Браудо и С. Е. Кальмановича связался с Лопухиным, который в присутствии последних подтвердил факт провокаторства Азефа. О разоблачительной деятельности Лопухина стало известно полиции. Начальник Петербургского охранного отделения А. В. Герасимов, угрожая расправой, потребовал от него отказаться от свидетельства против Азефа. Тогда Лопухин, по совету Браудо, написал письмо на имя П. А. Столыпина, товарища министра внутренних дел А. А. Макарова и директора Департамента полиции М. И. Трусевича, где назвал Азефа полицейским агентом и сообщил об угрозах Герасимова. Дело приняло широкую огласку[259].

Таким образом, разоблачение Азефа произошло благодаря инициативе и при содействии масонского круга российского общества. В литературе существует несколько версий случившегося. Г. А. Лопатин предполагал, что Урусов, Лопухин и другие участники этого дела рассчитывали вызвать крупный скандал, добиться приглашения самого Николая II и во время аудиенции убедить императора, что при существующей системе управления его жизнь находится в опасности и единственное спасение личности государя кроется в переходе на управление по европейскому образцу, на конституционной основе. Р. А. Городницкий рассматривает деятельность масонов по разоблачению Азефа с точки зрения моральных принципов и неприятия ими «существующего в начале XX в. в России режима»[260].

Масоны круга М. М. Ковалевского, безусловно, интересовались политикой, преследовали политические цели, осуществление которых планировали и через масонство. Главным для них все же оставалась культурная работа, деятельность по привитию в России элементов и форм западной культуры, включая масонство. Они пытались использовать этот феномен для развития российского просвещения. Наряду с образованием политической партии демократических реформ М. М. Ковалевский и его друзья, вернувшись в Россию, создают новые учебные заведения или участвуют в их создании, например: Психоневрологического института, новых учебных кафедр, в частности социологии. Много внимания они уделяли созданию таких организаций, как «Лига борьбы против смертной казни», «Лига образования», «Лига борьбы за мир» и др. У группы Ковалевского нравственная и культурная составляющие масонства превалировали над чисто политической.

Привлечение новых членов в масонские ложи, естественно, изменило их социальный состав. Русские масоны «французского» происхождения оказались разбавленными неофитами, не прошедшими школу западноевропейского масонства. Среди вновь принятых оказалось много деятелей политических партий, что еще больше усилило политическую струю в отечественном «королевском искусстве». В конце концов «новые» масоны взяли верх над «старыми».