Масоны: Рожденные в крови

Нанять арбалетчиков можно было только за деньги, феодальные отношения тут роли не играли. В битве 1346 г. под Красси арбалетчиками на стороне французов были исключительно генуэзские наемники. Другая сторона сражения, англичане, уже могли продемонстрировать новое оружие, которое сразу затмило своей эффективностью арбалет. Это был так называемый длинный английский лук. Я пишу «так называемый», потому что это было изобретение ирландцев. Его появление в сражении под Красси буквально потрясло Европу. Вряд ли французам удалось скоро забыть страшные потери того сражения: более полутора сотен закованных в латы герцогов, баронов и рыцарей пали в том бою. И этот факт круто изменил лицо всего европейского общества. До того считалось в порядке вещей, что рыцарь может погибнуть от руки равного по положению и происхождению рыцаря. Тут же сотни высокородных аристократов пали жертвой горстки простолюдинов, вооруженных деревяшками с натянутой тетивой. В наше время трудно даже представить ту степень сословной разобщенности, какая существовала в те далекие времена. Рыцарь в боевых доспехах был для крестьянина почти сверхъестественным существом, на него смотрели как на жителя иного мира, почти как на божество. Никто не смел и подумать стать с ним вровень, и вот ореол божественности исчез. У аристократов появились все основания крепко задуматься, сидя перед каминами в своих замках, а крестьянин обрел наконец чувство собственного достоинства. Этим своим открытием он делился, пока еще шепотом, со своим соседом, но мысль уже появилась, чтобы со временем стать убеждением.

Характер сражений стал иным, но монархия настойчиво продолжала войну, начатую в 1337 г. Единственным средством решить эту задачу были налоги, налоги и еще раз налоги. Это обернулось новыми бедствиями для народа: с помощью правоведов землевладельцы обратились к старым законам, согласно которым только владелец земли мог эксплуатировать труд проживающего на его земле крестьянина, ограничивать его свободу и распространять свою власть на прямых потомков своего крепостного. Были подняты все метрические записи и церковные книги в поисках доказательств того, что мать или бабушка крестьянина была крепостной или виллэн, что безоговорочно возвращало его и всех его наследников в подневольное положение. Выигрывали от этого только бароны-землевладельцы. Самым крупным землевладельцем той поры была Церковь, к ней больше всего и сгоняли отовсюду сельских тружеников как к истинному и «законному» владельцу. В народе зрела ненависть к церковникам, отнимавшим у них последнюю свободу, и эту ненависть подогревало обнищавшее безземельное сельское духовенство.

Джон Уиклиф, священник и богослов из Оксфорда, встревожил своих коллег намного больше, чем ожидал, когда выступил с предложением реформировать церковные порядки. Его возмущали продажность Церкви и ее стяжательство, в которых, по его мнению, погрязли святые отцы, забыв о своем изначальном пасторском долге. Дж. Уиклиф считал, что человек может обращаться к Богу напрямую и не нуждается при этом в посредничестве священнослужителя. По его мнению, распоряжаться душой человека может один Господь. Он говорил, что, поскольку король несет прямую ответственность перед Богом, ему не требуется посредничество папы. Самые скандальные утверждения Уиклифа состояли в том, что христианские таинства, свершаемые священниками-греховодниками без должного благочестия, не имеют благодати и что папа ничуть не лучше всех остальных священнослужителей. Более того, Уиклиф перевел Библию с латинского языка на английский, чтобы каждый человек мог иметь доступ к текстам Священного Писания, ибо там все сказано и никаких толкований не требует. При этом, подчеркивал он, в Библии ни слова не говорится о папе.

Такой выпад против Церкви не мог остаться без ответа, и Уиклифа вызвали на суд в собор Святого Павла по обвинению в ереси. Ему удалось избежать казни, и это можно объяснить лишь тем, что в защиту его выступили огромные толпы людей. Богослова потихоньку сместили с занимаемого поста и выслали доживать дни в маленьком сельском приходе в Луттерворте. Там он не отказался от своих критических идей, но теперь вместо своих коллег-священников стал обращаться к простым людям, которые всегда были готовы его выслушать. У него появились последователи, которые, став бродячими проповедниками, разносили его идеи по городам и весям.