Масорка

Но плащ выполнил свое предназначение; обвив голову дона Луиса, он лишил его возможности слышать, что происходит вокруг него. Однако это ему не помешало действовать правильно. Сильным, ловким движением он откинулся назад и, проворно высвободив свою левую руку, стал наматывать на нее плащ, освобождая от него голову, в то же время не переставая действовать правой и быстро описывая вокруг себя огромные и быстрые круги своей длинной рапирой. Но в тот момент, когда он окончательно высвободил голову и мог наконец снова свободно вдыхать свежий ночной воздух, он вдруг почувствовал, что холодное острие сабли глубоко вонзилось в его левый бок, почти одновременно с этим другой сильный сабельный удар сделал ему широкую рану на правом плече.

— Подлецы! — воскликнул Луис. — Вам не удастся доставить мою голову вашему господину, пока вы не изрубите меня самого на куски.

И собрав остаток сил, он сперва ловко отразил удар своего неприятеля, затем нанес ему такой удар, что тот упал, пронзенный в грудь, а с ним упал и сам молодой герой, который вследствие своей слабости не мог удержаться на ногах, хотя и сохранил полное сознание и присутствие духа.

Тогда те двое солдат, которые еще оставались в живых, накинулись на него.

— Я еще жив! — крикнул им дон Луис звучным возбужденным голосом, в котором слышалось нечто вызывающее и вместе с тем грозное.

И этот неожиданный крик заставил содрогнуться от ужаса и страха сердца убийц.

Дон Луис попытался подняться на ноги; он оперся локтем правой руки на тело павшего врага и, схватив свою рапиру левой, продолжал неравный бой. Убийцы, несмотря на то что он был крайне слаб, не решались близко подойти к нему.

Наконец одному разбойнику удалось нанести несчастному сильный сабельный удар, так как у дона Луиса уже не хватило силы парировать этот удар. Страшная боль заставила его приподняться, но в тот же момент другой убийца схватил его за волосы и, ударив головой о землю, придавил ему грудь коленом.

— Ну, наконец-то, унитарий! Наконец-то ты попался нам в лапы! — со скрежетом зубом воскликнул негодяй и, обращаясь к своему товарищу, уцепившемуся за ноги раненого, добавил: — Дай мне твой нож — надо его прирезать!

Дон Луис все еще не хотел сдаваться и всячески старался вырваться из рук державших его разбойников, но все его усилия приводили только к тому, что, раскрывая все больше и больше его раны, увеличивали потерю крови и уносили последние силы.

Злобный, дьявольский смех подлого бандита раздался над ухом дона Луиса в то время, когда тот схватил нож и занес его над находившимся почти без сознания доном Луисом, которого он левой рукой держал за волосы, готовясь нанести Роковой удар…

ГЛАВА II. Спаситель

В тот момент, когда нож убийцы уже готов был вонзиться в горло беззащитного молодого человека, сильный удар каким-то орудием уложил на месте убийцу, который, не успев даже вскрикнуть как куль повалился на того, кто должен был через секунду стать его жертвой.

— А теперь твой черед! — сказал спокойный голос, и поднятая с оружием рука занеслась над последним из убийц, который, как мы уже упоминали, держал ноги дона Луиса.

При этих словах бандит, как кошка, вскочил на ноги и, сделав большой прыжок в сторону, побежал со всех ног по направлению к реке.

Человек, ниспосланный сюда самим провидением, не стал его преследовать, а обратил все свое внимание на эту груду раненых, мертвых и умирающих, среди которых лежал и дон Луис, и стал вглядываться в черты этого молодого человека, наклонясь к его лицу.

— Боже! — воскликнул он с выражением несказанной тревоги. — Дон Луис! Неужели?!

И приподняв убитого, тело которого придавило своей тяжестью дона Луиса, он отбросил мертвеца в сторону и, став на колени, осторожно обхватил молодого человека, затем приподняв, положил его голову к себе на колено.

— Боже мой! — прошептал он. — Неужели они его убили… Нет, он еще жив! — в порыве неудержимой радости, воскликнул он немного погодя, ощутив на своем лице слабое дыхание раненого, и почти в то же время рука последнего ответила слабым пожатием. — Да, он жив и узнает меня! Хвала Всевышнему!

Тогда он, не задумываясь долее, огляделся кругом и, убедившись, что поблизости нет ни единой живой души, встал, бережно поднял раненого и, взвалив его себе на плечи, поспешно направился на ближайшую улицу, где находился дом сэра Уолтера Спринга. Он шел твердой уверенной поступью, обличавшей в нем человека, хорошо знакомого с этой местностью. Вдруг он немного замедлил шаг и затем остановился.

— Ах, — прошептал он, — волнение лишает меня сил — мне остается всего каких-нибудь пол квартала, а я чувствую, что не могу идти дальше, необходимо отдохнуть, мне даже трудно дышать.

Тело раненого скользнуло на землю, испачкав кровью одежду незнакомца.

—Луис, — сказал он, приблизив свои губы к самому уху раненого, — Луис, ведь это я, Мигель, твой друг, твой брат!

Раненый медленно повернул голову и приоткрыл глаза; обморок, вызванный потерей крови, начинал проходить под влиянием свежего ночного воздуха.