Массандрагора

– Она дело говорит. Да не бойся ты, мы проверить кое-что хотим.

– Что?

– Соломон с год назад умудрился на мелководье, на том пляже, где вы были, усесться на колючую рыбу. Ядовитую, между прочим, – еле откачали тогда его. А на заднице, в смысле левой ягодице, у него остался шрам в виде звезды.

– И большая родинка у него есть на правой половинке, – добавила с хитрым видом Станнум. – Уж я-то знаю…

– Родинка ничего не доказывает и ничего не опровергает, – заметил Берман.

– Ну? – требовательно спросила Станнум, привстав со стула. – Ты стянешь свои брюки или мне помочь?

– Помоги, помоги ему, – подколол ее Берман.

Пашка вздохнул и, повернувшись, приспустил джинсы.

– Нету, – сказала Станнум.

– Есть, – в свою очередь заметил Берман.

– Чего нету, чего есть? – начал раздражаться Пашка, застегивая ремень.

– Шрама нет, а родинка на месте, – ответил Михаил. – Только шрам свести не так уж и сложно. Как и поставить родинку.

– Ну дык… О чем я и говорю. – Пашка сел на свое место. – Лучше копать в сторону этих ваших химических меток. Как они вообще устанавливаются?

– Обычный укол в руку, – ответил Берман. – Вводится совсем небольшое количество вещества, особый такой тип мета-молекул. Смесь оседает по всему твоему телу хитрым рисунком, внедряясь в кости и прочие органы. Я не химик, точнее не скажу, да наши-то и не разобрались еще толком во всем этом. В общем, после укола два-три дня – и ты до конца своей жизни пронумерован. Остается только снять конфигурацию поля, которое создают эти мета-молекулы, и зафиксировать его как твой личный код. Так вот твое поле полностью идентично полю Соломона. А это технологически невозможно. Ну, мы так думали. Все думали. Да, и еще: в эти первые дни повышается температура, вроде на грипп похоже, и сыпь выскакивает на животе, но она заметна не у всех.

И тут Пашка вспомнил! Это случилось буквально на второй или третий день после его неудачной попытки познакомиться с Алиной, когда он сбежал из ее магазинчика, в самом начале апреля. У Богдана как раз родилась дочь, точно. Да-да! Та самая толстая девчонка-гот, приставшая к нему у «Горьковской»! Она что-то ему вколола в шею, однозначно! И почему он только сейчас догадался об этом? Наутро тогда его действительно колбасило. Но кому бывает хорошо с большого бодуна? И сыпь появилась, причем не только на животе, но и на лице и шее, но такое у него бывало и после сильного перепоя, хотя и редко. Пашка тогда все равно пошел сначала на лекции в институт, а потом ненадолго в офис, где фактически спал, но вечером температура подскочила до тридцати восьми с половиной.

– Может, «скорую» вызвать? – обеспокоенно спросила его тогда Ольга.

– Фигня вопрос, – махнул рукой Пашка и слопал чуть ли не полпригоршни разнообразных таблеток. – Где наша не пропадала!

– Думаешь, это оно? – спросила Станнум, выслушав рассказ.

– А почему бы и нет? – Берман пожал плечами. – Эта вот псевдоготесса… У нее был акцент? Она сама говорила или через автоматический переводчик?

– Не заметил; в смысле не помню… – смутился Пашка. Что он вообще мог заметить в тогдашнем состоянии?!

– Ясно… По описаниям это может быть Ханна, да? – обратился Михаил к Станнум. – Или Розалия. Всегда их путал. Вот только зачем она вырядилась в гота? Это же слишком заметно.

Станнум кивнула:

– Это не важно. Важнее то, что Грюнвальд подослал одну из них, та ввела в этого Павла метку, которая в конце концов стала неотличимой от метки нашего Соломона.

– Но это же невозможно!

– Значит, возможно, – отрезала девушка. – Мы до сих пор не знаем, как это все точно работает, так чего тут попусту рассуждать?

– Этим пользуются в нашем кластере уже лет сто пятьдесят, между прочим! И сколько их уже понаставлено, ты представляешь?

– Ага, – усмехнулась Станнум, – представляю. Вот веселуха-то скоро начнется!

– А самое главное – зачем, зачем?

– И где наш Павел, где Соломон, не подскажешь? – добавила девушка. – У меня к нему просто преогромная куча вопросов!

– У всех к нему куча вопросов… И поболее твоей кучи.

– Так я из-за этого всего начал перемещаться по мирам? – пораженно спросил Пашка. – Из-за этой метки, да?

– Хороший, знаешь ли, вопрос! – ухмыльнулся Берман. – Сама по себе метка не может заставить тебя делать это, по сути она – просто навороченная радиоэлектронная метка и ничего больше, как те, которые вешают в магазинах на книги или апельсины. В общем, что-то здесь нечисто…

На столе резко зазвонил старомодный дисковый телефон. Михаил снял трубку:

– База ракетных катеров!.. Что? А…

– Вечно у него эта база… – покачала головой Станнум. – Ну как ребенок!

– Кассиус прибыл, – сказал Берман после короткого разговора. – И через пять минут он зайдет сюда. Так. Быстро соображаем! Что у нас в итоге?

– Не надо им пока ничего говорить! – жарко заговорила Станнум. – Они все равно прикрыли проект. Нам нужно самим разобраться. Найти Соломона. И…

– И что? – спросил Берман.

Станнум коротко взглянула на Пашку, как бы не особо доверяя ему.

– И закончить начатое дело, – понизив голос, ответила она.