Масштабная операция

Каждый день до и после занятий с курсантами он по нескольку часов выполнял свой, давно заученный наизусть комплекс упражнений. Наличествовали в этом комплексе и такие, повторить которые не рискнул бы никто из созерцателей. В особенное изумление, собиравшихся поглазеть на удивительные тренировки, приводила отработка приемов из «Молнии» — единоборству, известному лишь узкому кругу сотрудников спецслужб, да спецназовской элите. Татаев завязывал платком глаза и становился спиной к какому-нибудь добровольному помощнику. Тот с силой кидал либо справа от него, либо слева картофелину, а бывший десантник на слух угадывал направление и с разворота разбивал ее кулаком. Другой тренировочный трюк он проделывал с открытыми глазами — метал кухонный нож в высоко подброшенный тем же помощником овощ. Нож неизменно вонзался в него, или же рассекал на две половинки.

Восторженный гул вызывала и его безупречная реакция. Сайдали подходил к толстому стволу дерева, а трое кавказцев, умевших неплохо обращаться с холодным оружием, становились напротив — шагах в семи-восьми. Бородачи с недобрыми ухмылками брали в руки по пять кинжалов и один за другим бросали их прямо в него со всей своей безразмерной дури. Практически не сходя с места, Гросс выделывал умопомрачительные па из странного и известного только ему «танца», и ни одно из лезвий даже не задевало проворной цели.

Несколько раз за подобными тренировками с интересом наблюдал и сам эмир…

Соседями по палатке у новоиспеченного мусульманина оказались трое инструкторов арабского происхождения, по совместительству, как он догадывался — соглядатаев Медведя и его советника. Вели себя темнокожие вертухаи корректно, хотя и не без настороженной подозрительности. Татаев же, согласно приказу Шахабова ежедневно занимался подготовкой резервистов и все делал так, чтобы причин подозревать его в ненадежности не осталось.

А прежде чем окончательно завоевать расположение Беслана Магомедовича и перебраться в отдельную палатку, ему предстояло выдержать очередной и весьма непростой экзамен…

* * *

— Как тебе в последнее время Сайдали? — вдыхая аромат крепкого чая, спросил заместитель Командующего. — Ты присматриваешь за ним?

Немного существовало на земле людей, коим эмир доверял абсолютно. Пожалуй, одним из таких и был, сидевший напротив пожилой одноглазый чеченец — давний друг и соратник по борьбе за независимость республики Альберт Губаев.

Ответил тот нескоро. Аккуратно налив в свою пиалу третью порцию зеленого чая, долго смотрел сквозь нее, потом произнес:

— Глаз не спускаю. Мои люди — арабы, да и не только они, продолжают за ним присматривать. Правильно себя ведет: покорно и тихо. Вроде делает все как надо. Но…

— Что, «но»? — после внушительной паузы поднял взгляд Беслан Магомедович.

— Я говорил тебе как-то… Никогда не поверю в искренность такого врага.

— Какого «такого»?

— Он слишком хорошо обучен искусству убивать. Одному Аллаху известно, сколько он положил наших соплеменников.

— Ну и что с того? Теперь передает свои умения нашим новобранцам, а пройдет еще немного времени — сам начнет убивать бывших товарищей.

Альберт с сомнением покачал головой:

— Не знаю… Чувствуется в нем затаенная сила — точно сжатая внутри стальная пружина, готовая высвободиться при удобном случае.

— Ты по-прежнему считаешь его врагом?

— А ты не торопишься записывать Сайдали в союзники? — ответил вопросом на вопрос советник Шахабова и добавил: — Помнишь пословицу наших предков — нохчей: даже прирученный волк будет присматривать за овцами лишь до той поры, пока не проголодается.

Лицо эмира заметно помрачнело, пальцы правой ладони нащупали платиновую печатку. Это была его идея — сохранить русскому жизнь, а затем обратить в их веру. Уж больно пришелся по душе, как воин.