К тому времени как нацисты захватили власть, в Германии уже действовала отличная радиосеть, однако приемники были еще не по карману простому человеку. Геббельс исправил это упущение с помощью
Ничто не оставлялось на волю случая. Радиовещание министерства пропаганды опиралось на сеть «беспроводных надзирателей», задачей которых было привлечение внимания народа к радио. На улицах работали репродукторы, никто не имел права покинуть рабочее место, не выслушав, что говорит фюрер или Геббельс. Правительство распорядилось, чтобы на панелях всех радиоприемников было наклеено предупреждение: «Товарищи по расе! Вы немцы! Ваш долг не слушать иностранные станции. Тот, кто это делает, будет сурово наказан». Так и было: за разовое прослушивание могли присудить несколько лет каторжного труда. Даже не требовалось ловить нарушителей на «горячем» – если в ходе обыска обнаруживалось, что верньер приемника установлен на частоте иностранной радиостанции, жизнь человека шла под откос. Еще суровее нацисты поступали с теми, кто пересказывал содержание услышанного от «врагов»:
Преследование Вильда – далеко не единичный случай; редакторы Би-би-си охотно шутили над коллегами, выводя на копиях сценариев: «Рискнете ли вы своей жизнью, слушая это?»
В тридцатых годах Сесар Зэрхингер был членом легендарной новостной команды CBS – «Мальчиков Мэроу». Незадолго до того, как на посту главного европейского корреспондента его заменил сам Эдвард Мэроу, Зэрхингер опубликовал в журнале «Форин афферс» очерк, содержавший подробное описание хорошо смазанной нацистской радиомашины:
В 1937 году Зэрхингер освещал майский праздник в Берлине. На протяжении нескольких часов до кульминации праздника – речи Гитлера – радиоэфир заполняло истерическое восхваление каждого марширующего по площади воинского подразделения, сопровождавшееся оглушительными приветствиями и бравурной музыкой. За автомобилем Гитлера, ехавшим по городу, следовал грузовик с диктором. Диктор по радио сообщал о продвижении фюрера. Наконец Гитлер вышел из автомобиля, приблизился к трибуне, и вся Германия услышала, как толпа, придя в неистовство, закричала: «
В отличие от Рузвельта, чья манера говорить отличалась мягкостью и размеренностью и призвана была внушать спокойствие, визгливые речи Гитлера раздували гнев страны, оскорбленной «ударом в спину». Немцы проникались идеей, что раз в последние недели войны Германия одерживала победу, своим поражением страна обязана пятой колонне – коммунистам и евреям. Речи фюрера почти ритмически прерывались скандированиями толпы, а мощность этого скандирования по радио тщательно модулировали техники. Зэрхингер писал, что, в отличие от американского президента, ни Гитлер, ни Муссолини никогда не выступали перед микрофоном в офисе или в тихой студии.