Массмедиа с древнейших времен и до наших дней

Трагически неадекватная реакция правительства на чернобыльскую аварию характерна для всех коммунистических режимов, инстинктивно контролирующих информацию. После взрыва директор чернобыльской станции Виктор Брюханов фактически отрубил телефонную связь; в день катастрофы телевизионное начальство, желая успокоить население, рассказывало, что в Припяти поженились шестнадцать пар. Американских аналитиков потрясли фотографии, сделанные со спутника, – они запечатлели футбольный матч, проходивший в миле от места аварии.

Местные власти даже не предупредили жителей, не попросили их не покидать свои дома в день аварии. Эвакуация началась лишь на следующий день, 27 апреля. Через четыре дня, 1 мая, партийные власти Киева не отменили традиционный парад, несмотря на то, что на город дули радиоактивные ветры. В то время как европейцы в тысяче миль от места аварии яростно мыли и скребли свое имущество, советские граждане на расстоянии десяти миль от взрыва никаких мер предосторожности не предпринимали, почти никто из них, за исключением партийных бонз, не пил йодистый калий, способный предотвратить заболевание раком щитовидной железы. Генеральный секретарь Коммунистической партии СССР Горбачев обратился к народу только через две недели. И даже тогда он лишь намекнул на масштаб катастрофы.

Генеральный секретарь, как всегда, отставал от хода событий. Советские люди узнали о ядерном апокалипсисе от «радиоголосов» – Би-би-си, радио «Свобода», радиостанций «Голос Америки» и «Немецкая волна». Информация о катастрофе распространялась также по «сарафанному радио», особенно в научных и инженерных кругах.

Чернобыльская катастрофа оказалась наглядным свидетельством близкого краха Советского Союза. Через пять лет страна развалилась, что стало одним из самых удивительных и едва ли предсказуемых событий в современной политической истории. Взрыв стал чем-то вроде теста Роршаха, который сообщает больше о наблюдателе, чем о самом событии.

Сторонники американских консерваторов утверждают, что в распаде СССР большую роль сыграл Рональд Рейган. В конце концов, именно он назвал Советский Союз «империей зла» и предложил Михаилу Горбачеву «сломать стену», чем заслужил всеобщее уважение. Рейган быстро увеличил военную мощь Штатов, инициировал оборонительную программу «звездных войн» и, согласно этому нарративу, заманил Советы в гонку вооружений, чего Советский Союз никак не мог себе позволить.

Многие историки выделяют удивительную историю карьеры Горбачева, который в 1983 году, после кончин поочередно Леонида Брежнева, Юрия Андропова и Константина Черненко, стал четвертым генеральным секретарем Коммунистической партии Советского Союза за двадцать восемь месяцев. Горбачев искренно верил, что перестройка и гласность спасут коммунизм, но получилось, напротив, что эти две инициативы ускорили его крах.

С точки зрения экономиста, в мире произошли важные события: после быстрого подъема цен на нефть в 1973 и 1979 годах последовало столь же впечатляющее падение в начале восьмидесятых. Подъем цен в семидесятых сильно улучшил экономическое положение Советского Союза и подарил шаткой государственной системе десятилетнюю передышку. Падение нефтяных цен выбило опору и положило конец великому семидесятилетнему эксперименту. В семидесятых годах европейским странам-сателлитам приходилось покупать советскую нефть по высоким ценам, что вряд ли было им по душе. Хотя Советы субсидировали «социалистический импорт», Восточная Европа переживала нефтяной шок, оказывавший влияние на мировую экономику в целом, и это также приближало крах коммунизма.

Военный историк сосредоточил бы свое внимание на тактических событиях, произошедших в августе 1991 года: твердолобые армейские чины заодно с группой малокомпетентных агентов КГБ устроили заговор против Горбачева. Они не потрудились арестовать президента РСФСР Ельцина, не смогли взять под контроль телевидение и радио и не сумели заткнуть рот мятежным журналистам и продюсерам. Учти они все перечисленное, Советский Союз существовал бы и поныне.

Наконец, политолог или эксперт по авиации припомнил бы удивительный полет, совершенный своевольным немецким юнцом, Матиасом Рустом. 28 мая 1987 года Руст, за плечами которого было всего пятьдесят часов налета, пролетел шестьсот миль от Хельсинки до Москвы на маленьком самолете с двигателем внутреннего сгорания. Он ловко приземлился на Красной площади и сообщил собравшейся вокруг него толпе, что прилетел к Горбачеву поговорить с тем о мире во всем мире. Хотя советский лидер публично обрушил гнев на головы некомпетентных военных, этот инцидент позволил ему уволить многих обструкционистов и убежденных коммунистов, тем самым посодействовав претворению в жизнь политики перестройки и гласности.