Массовая литература сегодня

Жанрообразуюшими средствами являются слова и выражения. поддерживающие мотив крови. В анализируемом боевике рассказывается о необъявленной кровавой борьбе за изумруды. Жажда крови изображается автором как некий мужской инстинкт, который соединяется с желанием помучить, покуражиться, поглумиться, поиздеваться над жертвой. Ср.: вкус крови; бандиты сегодня уже попробовали крови; каким-то кретинам хочется напиться его крови.

Вкус крови – это и физическое ощущение, возникающее во рту, и ощущение собственного поражения и опасности: почувствовать вкус крови во рту.

Автор противопоставляет животную радость предвкушения чужой крови и ужас ощущения собственной крови во рту: кровавая слюна; чуть не захлебнулся кровью, наполнившей рот. Кровь вызывает отвращение: Кровавые мясные лохмотья лежали на черном бревне, из них торчало плоское белое ребрышко, точнее обломок его. Вовца от этого натюрморта еще больше затошнило. Обращает на себя внимание цинизм автора. Переносное употребление слова натюрморт (фр. nature morte – мертвая природа) подчеркивает ненужность мертвого тела, вызывающего лишь дурноту, но не сердечную эмоцию. Ср.: На губах Клима вскипели лопнул кровавый пузырь.

Персонажи В. Мясникова способны самозабвенно наслаждаться видом крови: Увлеченные кровавым зрелищем, они (парни) не заметили, как к ним сзади подобрался Серж и схватил винтовку. Граненый наконечник с глухим ударом вонзился в верхнюю плаху запруды.

Инстинктивная жажда вкуса крови человеком и животным отождествляется:… (овчарке) не терпелось почувствовать вкус горячей и соленой крови.

Кровь непосредственно связана с насилием, убийством и поэтому открывает возможность шантажа. Отсюда появление устойчивого сочетания повязать кровью, маркирующего нравы преступного мира:… (Шубе) требовалось укрепить свой авторитет, взбодрить команду и повязать ее огнем и кровью; Шуба хотел повязать своих людей кровью.

Быть обвиненным в причастности к низкому, недостойному, коварному убийству никто не желает, поэтому стремится подставить, вовлечь в кровавую бойню другого (других): кровь, убийство, обман, предательство, трусость, коварство оказываются в одном ряду: Сам он (Ченшин) не будет пачкать руки чужой кровью; он (Ченшин) специально подставил этих дураков, чтобы противник замарался кровью.

Обилие кровавых сцен в их полном отвлечении от мира чувств – свидетельство того, что автор ориентируется на читателя с низким интеллектом и неразвитыми эмоциями.

Нервное возбуждение драки, многочисленные побоища переходят в войну. Слова группы «война» также выступают как средства жанрообразуюшие: война, атака, атаковать, битва, нападение, напасть/нападать, громить, налет, схватка, наступление, взрыв, взрывать, пожар, поджечь и др.

Отдельную подгруппу составляют наименования холодного и огнестрельного оружия: кастет, наточенный нож, саперная лопатка; газовый пистолет, пистолет, винтовка, ружье, охотничье ружье, дробовое ружье, нарезной карабин, «Калашников», «Ремингтон»; наименования самодельного оружия: самострел, арбалет, обрез и др. Особо автором выделяются взрывные устройства: граната, бомба, пироксилиновая шашка для взрывных работ, бикфордов шнур и др.

Наименования предназначенных для нападения подручных средств и огнестрельного оружия соединяются в перечислительном однородном ряду: Одиннадцать человек вооружились клюшками для хоккея с мячом, ножами, любимыми блестящими ломиками, обрезами и малокалиберными самодельными пистолетами. У каждого в руке что-то весомое.