Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений

Более качественной мерой государственного влияния являются всевозможные государственные закупки, а также субсидии, поддерживающие определенные начинания, и трансферные платежи определенным людям. Государственные закупки и субсидии — стандартная мера уровня государственного управления ресурсами в экономике; трансферные платежи могут в некоторых случаях быть частью общественного договора, необходимого для реализации корпоративистских целей. По этому общему показателю к 1995 году экономики с высокими доходами существенно различались. На одном конце находились Швеция с 65,2% ВВП (55% в 2005 году), Франция с 54,4% (53,3%), Италия с 52,5% (48,1%), Бельгия с 52,3% (52,1%) и Голландия с 51,5% (44,8%). На другом конце — Америка с 37,1% (36,3% в 2005 году), Британия с 43,9% (44,1%) и Испания с 44,4% (38,4%). В середине стояли Германия с 48,3% ВВП (46,8%) и Канада с 47,3% (38%)¹³¹. Среди менее крупных стран Финляндия находилась на отметке 61,5% ВВП (50,1%), Дания — 59,3% (52,6%), а Швейцария — 34,6% (35%). Но прежде чем объявить Швецию самой корпоративистской страной (а Бельгию поставить на третье место), нужно провести более тщательное исследование.

Среди крупных экономик с высокими доходами Франция, Испания и Италия демонстрируют наихудшие результаты по наличию юридических барьеров на вступление в те или иные отрасли; Испания и Италия — по барьерам для предпринимательства; Италия, Франция и Испания — по общеэкономическому регулированию товарного рынка; Испания и Франция — по законодательству о конкуренции и его исполнению; тогда как Голландия, Испания, Швеция и Германия считаются странами с наиболее развитым законодательством в защиту занятости. В целом Италия, Франция и Испания показывают наихудшие результаты по этим показателям, тогда как Британия, Америка и Канада — наилучшие, а в середине оказываются Швеция, Голландия и Германия. Из менее крупных стран с высокими доходами в середине обычно оказывается Швейцария, Ирландия набирает неплохие баллы, а Дания — еще лучше. Общая оценка вмешательства в сферу бизнеса, полученная на основе данных ОЭСР и названная в The Economist (июль 1999 года) индексом «бюрократических рогаток», немного отличается: Италия и Франция получают 2,7 балла, Бельгия — 2,6, Германия — 2,1, Испания и Швеция — 1,8, Британия показывает наилучший результат (0,5), следом за ней идет Америка (1,3) и Голландия (1,4)- (Канада и Австрия не были включены в рейтинг.) Все эти результаты информативны, хотя они позволяют судить, скорее, об уровне контроля и препонах в экономике в целом, чем о степени избирательного вмешательства со стороны государства и дирижизма¹³².

Хотя вышеприведенные показатели описывают инструментарий корпоративистской экономики, другим ее аспектом является то, в какой мере фиксация заработной платы опирается на трехсторонний механизм, связывающий государство с профсоюзами и деловыми конфедерациями. Подобный институт все еще составляет ядро итальянского корпоративизма, наследуя как риторике Муссолини, так и послевоенной реальности. Индексы «координации профсоюзов и работодателей», выстроенные Стивеном Никеллом, показывают лишь ничтожную величину подобного согласования в США и Канаде, незначительную — в Британии (хотя Конфедерация британской промышленности все еще существует). Наиболее высокая степень координации обнаруживается в Швеции, Австрии и Германии; далее идут Франция, Италия, Бельгия и Голландия; на нижних уровнях оказываются США, Великобритания и Канада¹³³.

Еще один аспект корпоративизма — связанные с рисками и не для всех равные правила игры, на основе которых приходится действовать частным собственникам. Определенными маркерами в этом случае оказываются объем коррупции в государственном секторе, риск экспроприации, которому подвержены частные предприятия, а также риск аннулирования контрактов силами государства. Ранжирование стран по этим параметрам, вероятно, поможет упорядочить их по уровню корпоративизма. Конечно, корпоративизм не монополизировал все эти дурные черты, но это не может быть решающим возражением против использования их в качестве признаков корпоративизма. Однако оценки этих качеств обычно являются закрытой информацией, находящейся в чьей-то собственности. Доступны средние величины этих трех индикаторов и еще двух других (а именно правопорядка и качества бюрократии), которые, в свою очередь, используются для вычисления средних значений вместе с показателем открытости внешней торговле. Развитые экономики выстраиваются в убывающем порядке следующим образом: Швейцария, США, Канада, Германия, Исландия, Дания, Норвегия, Франция, Бельгия, Австрия, Британия, Япония, Австралия, Италия, Испания, Португалия, Ирландия, Корея и Новая Зеландия¹³⁴. Сам по себе этот рейтинг показывает, что среди рассматриваемых нами стран достаточно корпоративистскими оказываются Испания, Италия, Британия, Бельгия и Франция.