Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений

Другим решающим периодом стала эпоха Великих географических открытий. Всецело виталистический дух за каких-то 70 лет распространился из Италии на Францию и Испанию, а затем достиг и Британии. (Неважно, был ли этот витализм ответом на героизм первопроходцев и на их исследования либо еще одним проявлением нового витализма.) Родившийся в 1500 году Бенвенуто Челлини, великий скульптор и персонаж одноименной оперы Берлиоза, в своей «Автобиографии» показал себя вечно ищущим и не гнушающимся разными средствами художником-предпринимателем, подлинным воплощением свободного индивидуалиста, нацеленного на достижения и успех. Жан Кальвин, родившийся в 1509 году, прославляет карьеру как продолжение божественного труда. Родившийся в 1533 году Мишель де Монтень в своих «Опытах» ведет хронику собственной внутренней жизни и своего личностного роста, который он называет «становлением». Мигель Сервантес, родившийся в 1547 году, рассказывает в своем «Дон Кихоте» о Доне и Санчо Пансе, застрявших в месте, где ничто не способно бросить им вызов, а потому они сами придумывают себе задачи, стремясь обрести витальность полноценной жизни. Уильям Шекспир, родившийся в 1564 году, в своих пьесах «Гамлет» и «Король Лир» изображает внутреннюю борьбу и смелость своих невероятных протагонистов.

Волна исследований в 1550-1700 годы, названная научной революцией, стала еще одной вехой. Она доказала, что наблюдение и разум можно использовать для раскрытия многих загадок природного мира — так, Уильям Гарвей создал модель кровообращения. Урок состоял в том,что благодаря исследованию и размышлению можно выяснить, как работает какая-то вещь и как можно заставить нечто работать.

Просвещение XVIII столетия — еще один шаг вперед. Глядя на богатство, накопленное торговцами и спекулянтами коммерческой экономики, философы и политэкономы стали видеть в усилии предпринимательства определенное достоинство и социальную ценность. Во Франции фигура предпринимателя пользовалась всеобщим уважением. Николя де Кондорсе ставил производительность предпринимателей выше охотников за рентой, стремящихся к политическим милостям. Жан-Батист Сэй превозносит предпринимателей за постоянное переизобретение экономики, проистекающее из стремления к большей производительности. Вольтер, особенно в своей работе 1759 года «Кандид», прославил жизнь, основанную на индивидуальной инициативе и экономической независимости, а не на соблюдении условностей и согласии с другими,— IIfaut cultiver notre jardin. В Америке Джефферсон также отстаивал экономику со многими участниками, «стремящимися к счастью» на небольших предприятиях, погруженных в низовую предпринимательскую деятельность. Все эти идеи привели к выводу, что подобные индивидуальные предприятия, когда их много, способны изменить мир. Этот «прогресс» означал не то, что мир станет совершенным, и не то, что не будет ошибок, но лишь то, что общества смогут устранить некоторые из собственных несовершенств и развить некоторые из своих способностей. В этом отношении гуманизм и его виталистическая разновидность стали частью основных западных убеждений.

Просвещение также принесло с собой первый проблеск понимания работы креативности. Юм, первый современный философ, понял, что воображение является ключевым элементом в развитии всех видов знания. В своей работе 1748 года «Исследование о человеческом разумении» он объясняет, что новое знание не рождается непосредственно из наблюдений за миром и из уже имеющихся идей. Наше знание не может быть абсолютно закрытой системой, поэтому в нем есть место и для оригинальности. Новое знание начинается с воображения, позволяющего^{16 76} представить, как могли бы работать еще не изученные части той или иной системы. (Толчком для такого воображения могут быть новые данные, однако это не обязательно.) Потом Хайек укажет на то, что без достаточного знакомства с соответствующими наблюдениями и идеями ничего вообразить невозможно.