Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе

Никакого участия в массовых беспорядках чернореченцы не принимали, состава преступления в их действиях не было. Однако некоторые, вероятно те, кто продемонстрировал неприятные для властей способности к неформальному политическому лидерству и самоорганизации, попали на заметку КГБ. (Подробности нам, к сожалению, неизвестны). Следственные материалы на старую коммунистку, выкрикивавшую шовинистические лозунги, направили для рассмотрения в партийные органы, что, впрочем, было совершенно справедливо.

26 августа. Стихийный митинг на центральной площади

Траурная процессия удалилась на кладбище. Но на площади у обкома осталось большое количество обывателей, не имевших никакого отношения к похоронам - тех самых пьяных, хулиганов и люмпенов. Там же вертелось много подростков 15-16 лет, а также учащихся ремесленного училища, известных в городе своими хулиганскими выходками²⁸⁹. Толпа продолжала требовать открытия митинга и выступления секретарей обкома КПСС. В конце концов митинг возник стихийно. На нем прозвучали уже не только античеченские, но и «антисоветские» мотивы, недовольство Хрущевым и его политикой, даже призывы к забастовке.

Силою случая на первых ролях оказался Виктор Егорович Исаев, 51 года от роду, русский, со средним образованием. В 1922-1923 гг. он был бойцом ЧОН (отряд чрезвычайного назначения). С 1922 г. - в комсомоле, затем с 1927 - в коммунистической партии, откуда выбыл, «т.к. не снялся вовремя с учета»²⁹⁰. Воевал в 1941-1943 гг., в начале 1950х гг. работал директором Краснодарского крайкниготорга. Затем был осужден за злоупотребление властью и служебным положением. Имел трех взрослых детей. В 1958 году нигде не работал - не мог устроиться, биография была «с пятном» и для руководящих должностей не подходила.

Исаев сидел целыми днями дома, готовил обеды, ходил на рынок, в магазины и чувствовал себя обиженным. 26 августа он весь день занимался по хозяйству, выпил два стакана вина и кружку пива. Вечером в 7 часу пошел в новый универмаг на Августовской улице. Там услышал, что чеченцы убили рабочего, и народ собрался около памятника Ленину¹. Исаев передал жене корзинку, с которой ходил по магазинам, и побежал к площади. «Там, - рассказывал впоследствии Исаев, -действительно стояла большая толпа и многие выступали. После одного из выступлений кто-то из толпы выкрикнул: «Сделать забастовку». Я тоже возмутился и сказал окружающим, что я выступлю. Меня поддержали, подняли на руки, и я начал выступать.

В своем выступлении я говорил о бесчинствах чеченцев, об убийствах... и требовал приезда руководителей ЦК. Помимо этого я говорил о лжекоммунистах и также требовал расправы и с ними. После выступления я пошел по направлению Ленинского моста и стал плакать. Ко мне подошел один гражданин и сказал, что он коммунист с 1941 года и, если так сказал, то начинай бить меня. Я ему ответил, что я говорил не обо всех коммунистах... Когда я пошел домой и плакал, ко мне подошла женщина и успокаивала. Ей я сказал, что я не работаю, имею большой стаж работы и меня возмущает все, например, то, что меня не принимали на работу».

Свидетели запомнили, что Исаев был пьян, и рассказали на суде о подробностях событий. Сотрудница райкома партии Л. рассказала: «Он говорил, что пришло время, когда ему можно высказаться: «Долой лжекоммунистов». Требовал приезда из ЦК и выселения чеченцев... В этот момент подняли еще одного гражданина на руки и кто-то из них двух сказал: «Долой Советскую власть». Свидетель Т. сообщил, что Исаев «просил людей не расходиться и поддержать его выступление... говорил, что когда он воевал с белоказаками, то там он не видел обкомовских работников, а сейчас в обкоме лжекоммунисты, требовал выселения чеченцев». Х. дополнил картину. По его показаниям, Исаев говорил: «Поднялась на ноги великая Русь», - имея в виду собравшуюся толпу», и добавил: «не работает химзавод и если поддержит завод «Красный Молот» и другие, то можно многого добиться».

Исаеву одному из первых пришла в голову идея связаться с Москвой по телефону или телеграфу и потребовать приезда представителей ЦК. Кажется, к словам Исаева толпа отнеслась благосклонно. Но когда речь зашла о забастовке, многие испугались: «не стали слушать и даже сбросили с рук». Но на площади уже звучал знакомый нам мотив «неправильных коммунистов», спасение от которых можно найти только в Москве. Оттуда на жителей Грозного должна была снизойти коммунистическая благодать и справедливость, только ЦК и Хрущев могли спасти от «злых чечен». Собственно и к забастовке Исаев призывал, чтобы привлечь внимание Москвы. Он был против «лжекоммунистов», из-за которых пострадал, которые мешали

устроиться на работу, но при этом призывал: «поднимем высоко ленинское знамя»¹.

Ночь с 26 на 27 августа. Штурм обкома