Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе

В конце концов, дело дошло до принятия решений на высшем уровне руководства. В сентябре 1956 г. Секретариат ЦК КПСС принял специальное постановление, обязавшее правоохранительные органы навести порядок в городе Горьком. Криминализация района вокруг автозавода к тому времени достигла критической точки, сделав жизнь законопослушных жителей попросту невыносимой. Причем дело не ограничивалось только хулиганством. Речь шла об убийствах, разбойных нападениях, изнасилованиях. В дополнение ко всему автозавод стал зоной массовых мелких и крупных хищений запасных частей к автомашинам. Прибывшая на место бригада следователей и оперативников из Москвы сумела довольно быстро раскрыть несколько громких преступлений. Власти прибегли к мерам устрашения, организовав несколько открытых процессов над преступниками¹¹⁵. Вскоре после сентябрьского решения Секретариата, аналогичный вопрос пришлось рассматривать уже Президиуму ЦК КПСС - теперь по Азербайджану. 4 октября 1956 г. члены Президиума, ознакомились с запиской министра внутренних дел Н.П. Дудорова и зав. сектором органов МВД административного отдела ЦК КПСС А.И. Еличева о расследовании обстоятельств убийства 16 июля 1956 г. в Кировабаде инженера Т.М.Булоховой. В постановлении Президиума ЦК КПСС прозвучали знакомые темы: неблагополучное состояние общественной безопасности в Кировограде и других городах и районах Азербайджана, борьба с уголовными элементами, терроризирующими население, не ведется. Предложениями Дудорова и Еличева по улучшению ситуации члены Президиума не удовлетворились, однако в свое постановление включили стандартный набор действий: поручение навести порядок и провести открытый судебный процесс над убийцами¹¹⁶. Спустя неделю, 11 октября 1956 г., на заседании Президиума ЦК КПСС был, наконец, рассмотрен давно назревший вопрос: «О недостатках в работе Министерства внутренних дел СССР и мерах по их устранению»¹¹⁷.

Было ясно, что страна, пытавшая приспособиться к новым реальностям индустриального/послесталинского/послевоенного общества, тяжело болеет уличной преступностью и массовым хулиганством. Асоциальные практики уличного и бытового поведения становились образом жизни сотен тысяч людей, а судимость по «хулиганским» статьям УК стремительно росла. Если в 1946 году, даже несмотря на вспышку послевоенной преступности, за хулиганство было осуждено около 70 тысяч чел., то в последующие годы происходил рост числа осужденных за хулиганство, завершившийся резким скачком 1956 г. - почти 200 тысяч осужденных¹¹⁸. Но осужденные были лишь каплей в море по сравнению с количеством арестованных за мелкое хулиганство и подвергнутых административному наказанию по решениям народных судов - почти полтора миллиона человек в 1957 г.¹¹⁹. Рост уголовной репрессии и административных наказаний сочетался с входившими в моду мерами общественного воздействия (взятие на поруки трудовыми коллективами, «проработки» на собраниях, «профилактирование» правонарушителей в милиции). Все это говорило, как об усилиях властей обуздать уличную преступность, так и том, что хулиганская эпидемия продолжала распространяться по стране. Жалобы населения на безнаказанность мелких хулиганов не прекращались, хотя хулиганство вместе с нанесением телесных повреждений (обычно по пьянке и «на почве хулиганства») составляло больше 40 % всех зарегистрированных преступлений.

Все больше становилось «неисправимых» и «отпетых» хулиганов. Если в 1953 году доля повторно осужденных за хулиганство составляла 5 %, то в 1957 г. она увеличилась почти вдвое - 9,6 %. Более 10 процентов осужденных за хулиганство, уже имели тюремный опыт¹. Росло число убийств «на почве хулиганства», из-за ревности, ссор и других бытовых причин². Большинство осужденных хулиганов составляли рабочие (71,3 %), затем колхозники (16,8 %) и служащие (4,1 %). «Индустриально-урбанизационная» составляющая «хулиганского кризиса» очевидна. Процент рабочих среди осужденных за хулиганство в конце 50-х гг. значительно превышал долю этой социальной группы в населении страны. 9,9 % от общего числа осужденных за хулиганство составляли лица без определенных занятий и люди, «оставившие работу» - другими словами, классические пауперы³. Для понимания ситуации в целом, следует иметь в виду, что нищие или бродяги, вопреки утверждениям официальной пропаганды, были в то время довольно обычной частью городского пейзажа (за исключением, может быть, Москвы и Ленинграда). В первом полугодии 1957 г. более 75 тыс. таких людей были задержаны милицией, в тот же период 1958 г. - более 80 тыс.⁴.