Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе

Утром 12 сентября, в понедельник, на дверях одного из общежитий была обнаружена анонимная полуграмотная прокламация: не выходить на работу, а идти к зданию треста для решения вопроса о демобилизации с «высшим начальством с министерства строительства»²⁰⁸. Степаненко так описывал события этого дня: «А в понедельник пришли в кабинет, побили стол, графин .., кричали: «Когда нас отпустишь?»... Я стал говорить, что вот есть решение правительства, предложил записать себе номер, но дать его я вам не могу, так как оно секретное. Затем говорю, что есть такое решение и в облвоенкомате... Тут военком говорит: «Что вы их мне привели?». Я ему говорю: «Я не вожу, а они меня водят». Он опять сказал, что это не мои солдаты, и мы никакого отношения к ним не имеем, и мы никакого права не имеем их привлекать, служащие твои, и как хочешь, так и делай. Потом, когда они начали переть, лезть, он начал звонить в гарнизон, чтобы прислали войско. Я говорю: не делайте этого, ведь это не полтысячи, не двести человек, это же две-полторы тысячи. Я говорю: я к ним пойду, я не боюсь.

Вопрос: Где он с ними говорил?

Ответ: Он с ними говорил из окна второго этажа. Я вышел во двор и говорю: «Пойдемте в клуб». Здесь начались выкрики: «Дайте генерала!». Я говорю: я генералом не распоряжаюсь. И все мы, полторы тысячи человек, прямо пошли в клуб. Я позвонил по телефону в трест, к нам приехал наш парторг Семенов, приехал начальник политотдела -полковник. Там начали разговаривать, я объяснил, что я сообщил в Москву, должны приехать из главка, давайте разойдемся, выйдем на работу. А завтра нужно будет машины, я дам ... и будет какая-то ясность... Слушать они не хотели, но разошлись»¹.

Вечером того же дня прилетел из Москвы начальник Управления по строительству в районах Сибири Министерства строительства СССР (Сибстрой). А 13 сентября, во вторник, рабочие, около 2000 человек, собрались у здания треста. Места для всех в клубе не было, и митинг переместился на стадион. Туда же прибыли представители обкома и горкома партии, областной прокурор и военный комиссар, заместитель начальника областного управления КГБ, прилетевший из Москвы начальник Сибстроя и управляющий трестом Степаненко. Они попытались «разъяснить» распоряжение правительства. Сначала рабочие слушали спокойно, но когда, вопреки их ожиданиям, руководитель Сибстроя опять повторил, что срок им продлен до 1 апреля, поднялся шум. Начальство с этого момента потеряло контроль за ситуацией. Рабочие стали выходить на трибуну и читать «гарантийные письма», обещавшие демобилизацию вместе со сверстниками. Успокоить их обещаниями не удалось. Официальный митинг был сорван.

«Все бросились ко мне, - рассказывал Степаненко, - начали матом: «Так ты распускай». Один толкнет, второй толкнет, а потом они окружили и говорят, что нужна кровь. Потом они меня толкнули, я поднялся, они меня ударили по голове, потом под бок, потом по ногам. Затем они меня обыскали, они думали, что решение правительства у меня. У меня был партийный билет. Посмотрели его и положили в карман плаща. Потом они говорят: «Где решение?». Я говорю: «У меня в тресте»,- и повели меня к тресту. Когда меня вели, я помню, что один черный человек стоял около меня и защищал, он говорил: «Убивать не надо». А тут такой маленький с ножом лез ко мне, а тот, который меня защищал, его тоже ударил. Меня повели к тресту, я посидел и чувствую, что я теряю сознание. Там они кричат: «Давай приказ». Я говорю: «Этот приказ не будет иметь силы. Я не могу отменять приказы правительства.». Потом они все навалились, я чувствую, что уже все. Я говорю: «Военкомат же вас не отпустит».- «Ну, тогда мы распорем толстый живот генералу». Когда я подписал приказ, они говорят: «Ну, начальник хороший, несите вина, будем поить.».

Вопрос: Какие вам помнятся выкрики, заявления из толпы по вашему адресу и вообще?

Ответ: Из толпы я слышал возгласы и крики, что это демонстрация будет известна в Америке, что «сила, которая вооружена одной идеей, чтобы противостоять, такой силы нет». Милиции не давали подходить. Какой-то подошел ко мне в штатском, они говорят: «Это шпион, гоните всех этих шпионов». Вытолкнули его. В основном требовали, что надо крови, тогда быстро решение из Москвы придет, во всяком случае, они требовали - убить»¹. В конце концов, Степаненко потерял сознание и был доставлен в больницу. А толпа, получив «приказ», постепенно успокоилась.

По сравнению с обычными беспорядками и волнениями события в Кемерово отличались довольно высокой самодисциплиной участников. В толпе явно чувствовалась сдерживающая сила, не допустившая бессмысленной крови и человеческих жертв - несмотря на провокационные выкрики и призывы. Участники волнений не занимались обычными в таких случаях грабежами и погромами. Материальный ущерб поражает мизерными для такого большого количества участников размерами.