Масть пиковая

Но ждать пришлось недолго, в начале недели в «Лидо» раз­дался телефонный звонок, с вокзала сообщали, что сегодня Лютого с дружками милиция согнала с рабочего места по слу­чаю приезда какой-то делегации, и они, затарившись водкой в железнодорожном ресторане, поехали к себе отдыхать. Ситуа­ция складывалась идеальная. То, что Лютый купил себе дом с заросшим глухим садом на отшибе поселка, тоже упрощало операцию. В те дни, когда Лютый с товарищами промышлял наперстком на вокзале, Коста с Беспалым, Арифом и Кареном побывали внутри дома, со способностями Парсегяна открыть дверь не представляло труда. И теперь каждый из четырех уча­стников операции ясно представлял картину и знал свой ма­невр, на точности, на расчете, ну, конечно, еще на риске и де­рзости строился план.

Коста переоделся в тот же костюм официанта, что три ме­сяца назад, только под смокинг надел жилет из кевлара, что принес из дома Артур Александрович. Пуленепробиваемый американский жилет так поразил воображение участников операции, что они не задумываясь решили его испытать, и Арифу пришлось сделать выстрел из знаменитого «Франчи» с глушителем, результат ошеломил, окрылил, все поверили в успех дела. Пока Коста экипировался, Икрам Махмудович принес ему большую корзину с выпивкой, закусками, обыч­ный ассортимент для богатого обслуживания на выезде, и та­кое «Лидо» практиковало для своих постоянных клиентов.

Поймав случайное такси, Коста без сопровождения, стра­ховки, оружия отправился в резиденцию Лютого у бывшей ов­чарни. Подъехав к катрану, в котором прежде, судя по саду и по самой постройке, жил хозяйственный, не лишенный вкуса и претензий человек, Коста попросил остановиться как раз на­против окон зала, где обычно резались в карты, и долго рас­считывался с таксистом, давая возможность хозяевам хорошо разглядеть неожиданного визитера. Выйдя из машины, он ак­куратно поправил бабочку, одернул смокинг и, подхватив кор­зину, в которой явно чувствовалась снедь, постучал в дверь. И ее тотчас рывком открыли. Незнакомый молодой парень мол­ча показал ему рукой вперед.

– Мир дому сему, – сказал Коста учтиво, как только ока­зался в зале.

Шесть человек за столом действительно играли в карты, и, судя по деньгам, лежавшим в центре, да и возле каждого из них, по-крупному. Седьмой стоял у него за спиной, не было лишь того здоровенного бугая, которого Коста вырубил тогда одним ударом.

– Обшманай его как следует, – хищно ощерившись золотозубым ртом, приказал Лютый тому, что стоял за спиной.

– Нехорошо гостей встречаете, – отреагировал Коста, поднимая руки вверх и поворачиваясь к тому, кто должен был его обыскать.

– Ты бы, падла, о гостеприимстве помалкивал, – добавил один из тех, кто был тогда на переговорах в «Лидо».

Пока его обыскивали, кто-то встал из-за стола и сдернул накрахмаленную скатерть с корзины и тут же радостно взвизг­нул:

– Толян, ты говорил закусывать нечем, а тут такая жратва, слюнки текут. – И все разом сбежались к корзинке.

– Ты это нам привез? – спросил недоуменно Лютый.

– Да, вам, я приехал передать, что мои хозяева готовы принять ваши условия без всяких оговорок.

– Наконец-то поняли, с кем имеют дело, – сказал гордо и взволнованно Лютый и предложил гонцу сесть, видимо, нео­жиданный визит сильно возвысил его в глазах банды. Ашота в городе знали и оттого ждали ответной мести, а тут все так лег­ко улаживалось.

– А не отравили эти торгаши-мироеды свой гостинец? – вдруг среди всеобщей эйфории сказал один из тех, что все вре­мя не отходил от окна, выходящего на дорогу.

Коста достал из корзинки бутылку водки, бутылку конья­ка, ловко откупорил их, налил в один стакан и коньяк и водку, сделал себе бутерброд из нежнейшей югославской ветчины и, подняв стакан, сказал:

– За мир. – И, выпив залпом, с удовольствием закусил.

– Кто же такое добро будет травить, лопух? – сказал со смехом встречавший у двери и стал разливать всем такой же ерш, какой выпил Коста, и никто не стал ему возражать или останавливать.

– Мы замиряться с вами не собирались, – сказал веско главарь, – но раз вы протягиваете руку, грех ее отводить, хва­тит крови, да и в Ташкенте нас могут не понять. Поэтому, по нашему обычаю, я тоже повторяю твой тост:

– За мир.

Все дружно выпили и стали прямо руками брать рыбу, мя­со, индюшку, казы из корзины, хотя там сбоку лежали и при­боры одноразового пользования.

– Удачный день, – сказал весело Лютый, победно огля­дывая сотоварищей, видимо, тяжелый разговор у них вышел накануне, – давайте за него и выпьем, если мы замиримся с Японцем, цеховиком, нас признают в Ташкенте, и мы вновь вернем себе свой район. – Выпили и за это.

Захмелев, Лютый вдруг ошарашенно вскочил.

– Но теперь условия будут другие. Наши. Не пять тысяч, а десять. Как говорится, жадность фрайера погубила. – И, гля­нув выжидающе на Коста, добавил: – Потянут твои хозяева?

– Потянут. Они очень хотят мира, я это точно знаю, и из-за пяти тысяч мелочиться не станут.

– Ну вот и прекрасно, что поумнели, а когда же платить начнете?