Мастейн. Автобиография в стиле хэви-метал (ЛП)

Постепенно, я развил свой уникальный вокальный стиль. Само собой, не все являются его поклонниками. Но в его оригинальности нет никаких сомнений. Когда ты слышишь песню Мегадэт, ты сразу узнаешь ее. Мой стиль пения ничуть не менее узнаваем, чем вокал Джеймса Хэтфилда или Эксла Роуза. Отбрасывая безопасность относительной анонимности гитариста, которая была объективно сложной. Говорите, что хотите о солистах: они высокомерны, эгоистичны, незрелы, раздражительны, гиперчувствительны. Кроме того у них огромные яйца. Без этого атрибута вы не можете подняться на сцену и начать петь. Просто невозможно.

Получив контракт на подпись от Комбат Рекордс и найдя юридический язык практически неразборчивым (с этого момента я стал гораздо более здравомыслящим в подобного рода вещах), мне потребовался адвокат. Джей Джоунс предложил адвоката, с которым он в прошлом занимался какими-то делами, и мы подумали, ладно, если Джей говорит, что он хорош, вероятно, он действительно хорош. Как оказалось, это решение не сыграло в мою пользу. Помню, как смотрел на контракт, удивляясь, почему он казался настолько неравным - все в нем было в пользу звукозаписывающей компании. Я заметил стимулы для адвоката, но был не особо разборчив, чтобы поставить эти пункты под мы все хотели тогда.

К тому времени мы были конкретными наркоманами. Не раз мы с Дэвидом Эллефсон посещали адвоката, и я крепко засыпал в ту же минуту, когда он начинал говорить юридическим языком. Джуниор бодрствовал и пытался слушать, что ему говорят, но не знал, какого хера вообще делает адвокат, и я уверен, что он первым это признает. К тому времени, как чернила высохли на нашем контракте, мы завершили одну из самых жалких сделок в истории рок-н-ролла. Даже по скромным стандартам независимых лейблов, нас просто наебали.

Для создания репутации среди поклонников потребовалось время, однако фанаты были с нами с первого же выступления.

Фотография сделана Брайаном Лью

Весь наш бюджет составлял восемь тысяч долларов, цифра настолько оскорбительно низкая, что практически смехотворна. И все же, мы не были обескуражены ею. Альбом предстояло записать в студии под названием Ранчо Индиго в Малибу. Первоначально студия была построена Moody Blues самими для себя в 1970-х (отсюда и название Индиго), поэтому она была пропитана духом профессионализма и успеха, что для нас было важно. Каждый музыкант получает заряд, входя в студию или концертную площадку и стоя на том же месте, где великие музыканты выступали в прошлом. Тебе нравится думать, что история этого места просачивается в твой мозг, становится некой музой. Даже если это звучит несколько мистически, тем не менее, это правда, и несмотря на извращенно минимальный бюджет, я был взволнован тем, что попал в студию и оставил свой след в этом мире.

К сожалению, все пошло не так практически с того самого дня, как мы приехали туда. Гар и Крис появились с Джеем Джоунсом, вооруженным почти сотней фунтов замороженного мяса для гамбургеров и огромным запасом кокаина и героина. В принципе мы потратили почти четыре штуки баксов на наркотики и столько же на запись, что является одной из многих причин, почему 'Killing Is My Business' получился не в том виде, в котором я его задумывал. Проще говоря, у нас кончились деньги.

Довольно невероятно, через неделю у нас кончился и запас наркоты. Без наркоты мы были недееспособными. Без наркоты не могло быть никаких записей. Тогда я позвонил другу и попросил помощи в том, чтобы найти немного кокаина. Закончилось тем, что мы ездили от Малибу до Манхэттен-Бич, чтобы получить кокс, и это было просто ужасное, разбавленное дерьмо, которое совсем не облегчило процесс записи.

Расстроенные, злые, испытывающие героиновую ломку, мы решили уволить Джея Джоунса в середине проекта (хотя он появлялся и ускользал из нашей жизни в будущем).