Мастейн. Автобиография в стиле хэви-метал (ЛП)

Глава 1: Дорогой папочка

“Чтобы больше этого дерьма в моем доме не было! Ты понял?”

Моя первая фотография с отцом и сестрой Дебби

Пролистайте стопку школьных фотоальбомов моего детства или юности, и зачастую вы найдете один из тех серых силуэтов или, быть может, большой вопросительный знак или большой алый знак на фотоальбомах, там, где должно располагаться мое фото. Как и многие дети, переходящие из одной школы в другую, из города в город, я часто отсутствовал на занятиях и таким образом стал кем-то вроде фантома, угрюмой, рыжеволосой тайны, как для своих одноклассников, так и для учителей.

Путешествие по стране началось в Ла-Меса, штат Калифорния, летом 1961 года. Именно там я родился, хотя возможно я был задуман в Техасе, где мои родители жили в течение последних стадий своего бурного брака. На самом деле существовали две семьи: моим сестрам Мишель и Сьюзен было восемнадцать и пятнадцать лет соответственно, к тому времени как я появился на свет (я всегда считал их скорее своими тетями, чем сестрами); моей сестре Дебби было три года. Не знаю точно, что случилось спустя все эти годы между двумя группами детей. Я знаю точно, что жизнь развалилась во многих отношениях, и в конце концов моей матери пришлось самой себя обеспечивать, а мой отец стал в некотором роде призрачной фигурой. Исключительно из практической точки зрения Джон Мастейн исчез из моей жизни к тому времени, как мне исполнилось четыре года, когда мои родители окончательно развелись. Отец, насколько я это понимаю, однажды был очень умным и успешным человеком, дружил с головой и руки у него росли откуда нужно, и эти навыки помогли ему достичь позиции руководителя филиала Банка Америки. Оттуда он переехал в корпорацию NCR (National Cash Register), и когда NCR перешла от механической к электрической технологии, папа остался не у дел. Поскольку сфера его деятельности сузилась, то и его доход естественно упал. Я не могу сказать точно, касались ли его неудачи увеличившихся проблем с алкоголем или алкоголь стал причиной его профессиональных неудачи. Ясно было одно: человек, управлявший хозяйством в 1961 году, был не тем человеком, который женился на моей матери. Многое из того, что я знаю об отце, было передано мне в виде страшилок моими старшими

Дэвид Скотт Мастейн, родился 13 сентября 1961

сестрами — историй о жестокости и общем безумном характере совершавшихся поступков под пеленой алкоголизма. Я склонен верить, что многие их утверждения не соответствуют действительности. Существуют снимки, кроющиеся в глубине моего сознания, воспоминания о том, как я сидел на колене у отца, смотря телевизор, чувствуя щетину на его щеках, запах алкоголя в его дыхании. У меня нет воспоминаний, чтобы он не пил, знаете, а, например, играл со мной в мяч на заднем дворе, учил меня ездить на велосипеде или что-нибудь в этом роде. Однако не сохранилось у меня и особо жестоких его образов.

Хотя, постойте, есть один — однажды я гулял по улице, играя со своим соседом, и по какой-то причине отец пошел прогуляться по проезжей части, чтобы забрать меня домой. Он был зол, он кричал, хотя я не помню точных слов, которые он использовал. Что-то о том, что я опоздал. Что я хорошо помню, так это вид пассатижей в его руке. Пассатижи похожи на плоскогубцы, только большего размера, и по какой-то причине я думаю, моему отцу показалось, что они были нужны ему, чтобы загнать домой своего четырехлетнего сына. Или, может быть, он работал над чем-то в гараже и забыл отложить их в сторону перед тем, как отправиться на поиски меня. Независимо от причины, пассатижи вскоре отхватывали большой кусочек от раковины моего уха. Помню, как я кричал, а отец, казалось, не замечал этого. Он тащил меня вниз по улице, не ослабевая свою хватку, даже когда я споткнулся и упал, а потом поднялся на ноги, стараясь идти с ним в ногу, надеясь, что мое ухо не выскочит из своего гнезда. (У ушей есть гнезда? Я был маленьким ребенком, откуда мне было знать?)

На протяжении многих лет я защищал имя своего отца от обвинений в насилии, которыми швырялись в него мои сестры. Но должен признать, этот конкретный случай не служит ему оправданием. Он не отражает действий трезвого, любящего папочки, не так ли? Но «трезвый» это важное слово в данном высказывании. Мне лучше знать, чем другим, что люди под влиянием алкоголя способны к невыразимо дурному поведению.

Мой отец был алкоголиком; я склонен верить, что алкоголь не делал его злым. Скорее, слабым человеком, который совершал плохие поступки. Но у меня есть и другие воспоминания. Воспоминания о добром человеке, курящим трубку, читающим газету и зовущим меня, чтобы поцеловать его на ночь.

Мой отец, Джон Джефферсон Мастейн