Мастер

Смотреть из залитого солнцем субтропического сада на коронационную церемонию, проходящую при десятиградусном ноябрьском морозе, было достаточно необычно. Впрочем, зрители уже привыкли к этому. Устроившись на удобных ложах на небольшой лужайке — в тени пальм, рядом с бассейном, наполненным кристально чистой водой, будто вобравшей в себя бездонную голубизну безоблачного неба, — Артем и Генрих наблюдали за экраном, висящим в воздухе метрах в трех от них. Собственно, экраном назвать его было сложно. Перед ними висело большое трехмерное изображение, то увеличивающееся, подчиняясь мысленному приказу одного из зрителей, и показывающее события крупным планом, то дающее панораму с высоты птичьего полета.

Там, в этом изображении, на стенах домов сверкал иней. Яркое, но не греющее зимнее солнце заливало улицы, наполненные празднично одетой толпой, а из церкви, под радостные крики подданных и грохот орудийного салюта, выходил молодой король в сопровождении венценосной супруги.

— Обрати внимание, — хмыкнул Артем, — англичане и шотландцы Генриха Стюарта даже на церемонии сторонятся шведов, прибывших с королевой.

— Ну вот и две новые партии для придворных интриг, — закинув руки за голову, произнес Генрих.

— Да, и все пойдет по тридесятому кругу, — согласился Артем. — Оладьин уже фактически не у дел. Думаю, его отставка — вопрос считанных недель.

— Дней, — уточнил Генрих. — Шведы еще недостаточно сильны, чтобы спасти его, а у Карла слишком большой зуб на всех, кто правил его именем. Но с церемонией они расстарались. Все-таки первая коронация в Северороссии.

— Передрали с английского ритуала, — выпятил губу Артем. — Ничего нового.

— Я всегда говорил, что эти церемонии похожи друг на друга, — усмехнулся Генрих. — Помнишь вступление князя Андрея в Петербург? Ну разве не похоже?

— И да, и нет, — пожал плечами Артем. — Но ликования тогда было не меньше.

— Людям свойственно верить в чудо, — зевнул Генрих. — И чуда они почему-то ожидают от каждого нового правителя. Ладно, хватит с меня этих восторгов. Не возражаешь?

— Нет, — покачал головой Артем, и изображение исчезло.

— Слушай, — потянулся, вставая, Генрих, — помнишь тех ребят, что попали туда из другого мира со специальной миссией и застряли? Как они?

— Кажется, ты наблюдаешь за ними не менее пристально, чем я, — съязвил Артем.

— Только за одним, — произнес Генрих. — Неоценимый считает, что его дни на Земле подошли к концу. Он сделал все, что должен был, и однажды едва не прорвался в наш мир. Кажется, ты остановил его.

— Да, я, — кивнул Артем. — Мне даже пришлось вмешаться в его психику и отправить строить школу в Петербурге.

— Школа фехтования это была хорошая идея, — согласился Генрих. — Но сейчас школа есть, есть преемник, который поведет ее дальше. Неоценимый приказал мне пресечь деятельность Басова на Земле. Он вырос из того мира, как ребенок вырастает из старого костюмчика. Того и гляди, чего-нибудь порвет.

— Когда ты отправляешься? — спросил Артем.

— Часа через три… по нашему времени, — отозвался Генрих. — К этой встрече надо собраться. Давай искупаемся напоследок. Я пойду готовиться, да и тебе не мешало бы отправляться в путь.

— Куда? — удивился Артем.

— Дай новый шанс этому, второму, — бросил Генрих. — Он, кажется, многое понял после краха своей политической карьеры. И загляни к остальным, кто остался в живых из той экспедиции. Думаю, их можно возвращать домой. Они свое получили.

Он сбросил тунику и с разбега прыгнул в бассейн. Множество разноцветных брызг, сияющих на солнце как бриллианты, обрушились на мягкую траву. Вынырнув, он крикнул:

— Иди сюда! Вода — прелесть!

— С удовольствием! — гаркнул Артем, скидывая одежду и разбегаясь.

Глава 66 ОСТРОВ НЕВЕЗЕНИЯ

Легкий ветерок, прилетевший было с океана, совсем стих, когда прибрежный песок зашуршал под кроссовками Артема. Пальмы все так же подступали к пляжу. Все так же катил волны к берегу прибой. То же самое место. Конечно, здесь уже не осталось никаких следов их внезапного появления: десять лет есть десять лет. Природа быстро поглощает материальные следы присутствия чужаков. Но ничто не проходит бесследно и ничто не исчезает в никуда. Надо только суметь увидеть.

Оглядевшись, Артем двинулся к зарослям. Над его головой все так же летали попугаи, громко обсуждая свои попугайские дела; шелест в кустах известил, что какая-то зверушка предпочла убраться подальше от неведомого пришельца.

Артем шел через джунгли и будто считывал мысли и чувства, что были рассеяны людьми, оказавшимися здесь десять лет назад. Ярость, страх, отчаяние… Дикое отчаяние, охватившее людей, потерявших все, ради чего жили. Беспомощность. Снова ярость. Убийство. Убийство расчетливое и подлое. Не из ненависти, не в приступе помешательства, а исходящее из животного желания есть. Еда, жратва, пища — кажется, мысли об этом были последними признаками угасающего сознания одиночки, оставшегося скитаться по острову.