Мастер

– Но все же, дворянин Федор Колычев, ты подал на мое имя прошение об открытии школы фехтования, – размеренно сказал Петр.

– Согласно закону, принятому регентским советом, – отозвался Федор. – И, согласно уложению князя Андрея, необоснованный отказ может быть обжалован в городском и земельном суде.

– Да получишь ты свою лицензию, – отмахнулся Петр. – Ты лучше скажи, почему Басов не хочет открыть школу на свое имя? В Петербурге его еще не забыли.

– Не знаю, – всякая враждебность из голоса Федора исчезла. – Сказал, что ему это больше не интересно. Что этим должен заняться я.

– А пойти на службу ко мне не хочешь? Мне нужны сильные фехтовальщики. Дам сразу чин капитана… тем более, ты уже показал, что один стоишь целого взвода.

– Увольте, господин министр, – тон Федора снова стал отчужденным. – Помышляю только о мирной жизни и пребывании в роли скромного содержателя фехтовальной школы. Будьте любезны сообщить, когда смогу получить просимую лицензию, изложите свое дело и разрешите мне вернуться к своим заботам. Обустраиваемся, сударь.

– За лицензией зайдешь завтра в любое время в мою канцелярию. Тыну за сегодня все оформит, – Петр кивнул на стоящего рядом с ним белобрысого холуя. – А дело у меня простое. Вернется Басов, попроси зайти ко мне во дворец.

– Да вот он я. В чем дело, Петя? – растолкав стоящих у входа стражников, Басов вышел на середину двора.

– Игорь! – вскрикнул Петр. – Господи, да у тебя кровь на рукаве!

– На Макторга было совершено покушение, – холодно произнес Басов.

– Он жив? – голос Петра выдал волнение… несколько большее, чем следовало ожидать от обычно сдержанного министра.

– Ранен, но будет жить, – спокойно произнес Басов. – Так что у тебя ко мне?

– Давай поговорим… приватно, – попросил министр.

– Ну, давай, – улыбнулся фехтовальщик.

Глава 62 ПРИВАТНЫЙ РАЗГОВОР

За окнами уже давно стояла бледная синь петербургской белой ночи. В одной из комнат дворца министра внутренних дел сидели двое – сам министр и его гость. На столе перед ними стоял изящный кувшин с вином, далеко не первый за этот вечер, два золоченых бокала и блюда с фруктами и сыром. Оба собеседника, уже изрядно разомлевшие от вина, давно сняли и повесили камзолы на спинки стульев, расстегнули вороты рубашек и теперь, сидя в непринужденных позах, мирно беседовали, как встретившиеся после давней разлуки старые добрые друзья.

– Значит, добрался до Японии, – произнес Петр. – Молодец, завидую.

– А чего завидовать? – пожал плечами Басов. – Ты сделал свой выбор, я свой.

– И что теперь будешь делать? – склонил голову Петр. – Времени у тебя теперь еще больше, чем раньше, благо Федька учениками займется. Снова будешь придворных дам соблазнять и дуэлировать?

– Наигрался я в игрушки, Петя, – вздохнул Басов. – Больше не буду. Надоело.

– Игрушки? – хмыкнул Петр. – Тебе, кажется, нравилось.

– А ты так ничего и не понял, – погрустнел Басов. – Помнишь, еще когда мы ехали в Петербург, я тебе сказал: чтобы выжить в этом мире, надо быть понятным окружающим. То, что мне интересно на самом деле, большинству непонятно – ни здесь, ни там; и не будет понятно во веки веков. Вот я и сыграл дуэлянта и бабника. Просто эту роль мне играть было легче. Думаешь, мне очень нравилось этих размалеванных дур соблазнять и с дворянскими недорослями фехтовать? Зато смог спокойно заниматься, чем хотел. А вот ты заигрался, я вижу.

– Я не в игры играю, – насупился Петр. – Я дело делаю.

– И много сделал? – съязвил Басов.

– Много. Провел реформу образования. Теперь здесь есть школы – младшие, средние. Есть кадетские и юнкерские училища для подготовки офицеров из мелких дворян и разночинцев. Флот Северороссии – шестой в Европе, уступает только Испании, Англии, Голландии, Португалии и Франции. И это меньше чем за десять лет – благодаря мне. Я создал полицейскую систему и уголовный розыск, до которого в других странах Европы додумаются не раньше девятнадцатого века. Северороссия – единое и сильное королевство, которое, вот увидишь, скоро станет сильной империей. Я прекратил междоусобную войну. Хочешь сказать, что война по-прежнему идет? Да. Но теперь это война Северороссии и Московии, идущая на периферии, а не гражданская война, где брат восстает на брата. А знаешь, как это страшно – гражданская война, когда конница топчет посевы, когда нет недели, чтобы деревня, находящаяся в зоне боевых действий, не была ограблена то одной, то другой стороной? Когда, видя на дороге группу вооруженных людей, ты не знаешь, убьют тебя или только ограбят? Когда соседние государства вмешиваются в усобицу, чтобы отхватить себе кусок пожирнее? А ты что сделал за это время – ты, такой чистый и красивый?

– Я многое понял. И один из моих учеников стал мастером.

– Федька? Строптив, как и был, – буркнул Петр.

– Только теперь он мастер, – улыбнулся Басов.

– Но ведь это же неэквивалентные вещи – то, что назвал ты, и то, что перечислил я! – вскричал Петр.

– Полностью согласен, – подтвердил Басов и, отхлебнув из кубка, посмотрел Петру прямо в глаза. – Неэквивалентные. Я добился большего.