Мастер

Леонид пробежал глазами по комнате. Оттого, что работник НТО пооткрывал дверцы буфета и шифоньера, в комнате стало еще теснее. И жили в этой крохотуле три человека - старушка, ее брат - инженер Крылов и племянница. Тут уж новая квартира нужна была позарез.

С площадки донеслись знакомые голоса, и в дверях появился начальник отдела в сопровождении своего заместителя Маркова. Они вошли в комнату и сразу засунули руки в карманы. Такая предосторожность еще никогда не мешала - что-нибудь схватишь и потом возись с отпечатками. Которые твои и которые чужие. Суди, ряди и ломай голову. Себе и другим.

- Ну, какова картина? Не слишком абстрактная? - спросил Михеев.

- Куда там, - чистое полотно. Сработали здорово, ничего не скажешь, - ответил Леонид и доложил обстановку, а Николай Иванович добавил свое.

- А вот насчет замка на ящике, так почерк пробоя знакомый, - сказал он, отрываясь от лупы. - Такой был на Сретенке и на Удальцова. И на Кутузовском проспекте тоже.

- Проверьте у себя в НТО хорошенько. Если так, то это очень серьезное дело, - нахмурился Михеев и тут же спросил: - За стол уже можно?

- К сожалению, можно.

- Пишите протокол осмотра. Понятых из соседей, - сказал начальник Леониду, расхаживая вокруг стола.

Леонид добросовестно покорпел над протоколом осмотра, взял подписи у понятых и показал протокол начальнику отдела.

- Посмотрим, - сказал подполковник, пробежал глазами по строчкам, полез в нагрудный карман за авторучкой, словно ему хотелось что-то исправить, но спохватился и убрал авторучку в карман.

«Ага, горячо. В протоколе марать нельзя, это тебе не бумажка», - подумал Леонид ехидно.

И вечно он, этот начальник, исправляет. Нет в отделе бумажки, по которой он не прошелся бы пером. Верно, правда то, что про него говорят: когда-то, дескать, начальник учился в полиграфическом, но ничего из этого не получилось, и теперь он отводит душу на докладных и тому подобной литературе.

- Где же глава семьи? - пробурчал начальник, поймав иронический взгляд Леонида и пряча глаза.

Вызванный с работы глава семьи через полчаса влетел в квартиру, и из него посыпались вымученные шутки. На его взгляд, видимо, юмор должен был скрашивать жалкую роль пострадавшего.

- Ну вот. Нет худа без добра. Иначе бы я с вами и не познакомился, - нервно сказал он для начала и поспешно добавил: - Ох и ловкачи! Успели, пронюхали. Только взял из сберкассы, так сразу и пронюхали. Ну и ну, какие ловкачи!

Он боялся остановиться и потерять, несомненно, с трудом набранный тон. Так было легче. Он мчался очертя голову, как плохонький велосипедист, развивший огромную скорость. Худой пятидесятилетний мужчина с усталым лицом. Губы его кривились.

- Вы кого-нибудь подозреваете? - быстро и с надеждой спросил Михеев.

- Из-за денег да кого-то подозревать? Да пропади они пропадом! - сказал Крылов с бесшабашной удалью и обвел всех печальным взглядом и при этом, вероятно, думал, что у него веселые, беспечные глаза.

- Как же - пропади? Такие деньги! - сказала его сестра подполковнику. - Да он извелся, пока их занял. У кого и по сто, у кого и по десять. Всем уже задолжали вокруг. Нет, уж вы их найдите.

- Я должен был их завтра внести. А остальное в рассрочку. На две комнаты, - пояснил инженер, сдавая позиции.

- Вот видите, товарищ Крылов, на целых две комнаты. А вы никого не подозреваете, - веско сказал заместитель Марков.

И строго посмотрел на Леонида. Он заместитель и присутствует здесь. Об этом следовало дать знать. И он дал. Теперь все это знали.

- А мне подозревать некого, - упрямо возразил Крылов.

Леонид смотрел в окно и внимательно слушал. Крылов был растерян и вряд ли годился сейчас на что-нибудь полезное. В голове у него кутерьма, и в таком состоянии действительно трудно что-либо припомнить. А важна каждая мелочь. Надо собрать все по крупице, чтобы найти матерого преступника. Вернее, преступников. То, что здесь работал не один, Леонид был уверен. У него уже родились кое-какие соображения, и он хотел их взвесить.

- Где ваша дочь? - спросил подполковник.

- В институте и пока ничего не знает.

Окно выходило во двор. Там мальчишки гоняли шайбу - прямо по сырому асфальту. Шайба не скользила, и мальчишки отчаянно толкали ее крючковатыми палками. Леонид перевел взгляд на письменный стол. Там стояла фотография девочки. Фото уже пожелтело - девочке было тогда пять-шесть лет.

- Это она? - спросил подполковник.

- Да. А теперь нет спасу от кавалеров. Трезвонят с утра. Большая стала совсем, повыше меня. Мать-то была высокая. Из-за этого роста одно расстройство. Подруги ходят на шпильках, а ей нельзя. Кавалер пошел низкорослый.

- Кавалеры, конечно, студенты?

- В основном они. Турпоходы, сопромат и эти… как их… «спидолы» - транзисторы. И все на одну стипендию. Веселые эти студенты.

- Скажите, деньги в крупных купюрах?

- По двадцать пять и все новые, - произнес инженер.

- Проверьте, вещи целы?

- Я же вам говорила. Все как одна. Просто на удивление, - сказала сестра хозяина.

Заскрипели дверцы - Леонид обернулся. Крылов распахнул шифоньер, битком набитый одеждой.

- В самом деле - все целехонько.