Мастер Альба

А простак плёлся упрямо следом и оказался вдруг кстати. Выяснилось, что один повар сбежал. В комнате бывшего трактирщика был вскрыт пол, и в земляной яме отчётливо отпечатались следы долгое время простоявшего там сундучка. Теперь, разумеется, этого сундучка не было. Но, кроме того, исчезли и котомка Бэнсона, и чёрный, с белым крестом, чехол топора.

Простак был тут же пристроен на место сбежавшего повара, – и в этом имелась явная необходимость: воодушевлённые необыкновенной историей проигрыша трактира пираты ели и пили, как после великого голода.

Сели в помещении за перегородкой – и новый владелец трактира, и двое его случайных друзей. Битый Лоб зажёг три свечи, принёс ужин.

– Котомку жаль, – вздохнув, сказал Бэнсон.

– Там были ценные вещи? – сочувственно спросил Битый Лоб.

– Не то чтобы ценные. Просто для меня – дорогие. Рубаха с “Дуката”, например…

Едва Бэнсон проговорил эти слова, как распахнулась дверь – та, которая “для своих”, со двора, – и в столовую-спальню-кабинет бывшего владельца трактира ввалился пропавший недавно повар. Сидящие за столом не сразу узнали его. В разодранной одежде, залитый кровью, с разбитым до рваных ран и чёрных шишек лицом. Сзади, толкая несчастного повара в шею, шёл высокий и крепкий пират, и за стеной звучали ещё голоса и шаги. Но самое поразительное было не в этом. Бэнсон как на небывалое чудо воззрился на третьего вошедшего в кабинет – невысокого роста, со шпагой в ножнах, с походкой ловкой и быстрой. Это была женщина.

– Ваш? – тяжёлым басом спросил высокий пират, сжав шею повара так, что тот плюхнулся на колени.

Бэнсон спокойно и неторопливо потянул к себе свой огромный топор.

– Нет, подождите! Мы пришли не для ссор! – воскликнула женщина и добавила: – Габс, пошёл вон.

Пират, как ребёнок, втянул голову в плечи и, попятившись, выбрался из помещения во двор.

– Этот упрямец, – сказала гостья, указывая на избитого повара, – продавал на рынке кое-что из вещей. Одна из них мне знакома. Он не хотел говорить, где он это взял. Но мы его убедили. И он привёл нас сюда. Меня занимает один только вопрос: кому принадлежит эта вещь?

Она щёлкнула пальцами, и в двери ей передали пропавшую котомку, из которой она вытянула большую рубаху ярко-алого шёлка.

– Это моя рубаха, – сказал Бэнсон, не двигаясь с места. – А чем она знакома тебе?

– Этот шёлк невозможно подделать, – сказала женщина. – В такие рубахи были одеты матросы из команды человека, в которого я влюблена. К сожалению, безответно.

И тут Бэнсон несколько потерял себя. Он покраснел, торопливо привстал, задев коленом стол, на котором повалилась пара (запечатанных, к счастью) кувшинов. Неуклюже, но с сильной претензией на грациозность он сделал приглашающий жест рукой. Женщина, придержав шпагу, села за стол.

– Лоб! – сказал Бэнсон. – Будь добр, скати в круг во дворе несколько бочек. Выставь на них угощение – пусть поедят, – этот повар-воришка, и Габс, и все, кто пришёл. И вы с Урмулем. И поставь прибор даме. Пожалуйста.

После этого Бэнсон сел напротив гостьи, метнул добрый, растерянный взгляд к её лицу и спросил:

– Так ты знаешь Тома?

– Ох! – Она прижала к сердцу ладонь. – И ты его знаешь?

ПИАСТРЫ ТРАКТИРЩИКА

На вилле у командора пиратского Поля собрались поздние гости. Обычные собутыльники, набравшиеся рома допьяна, пели, ругались, играли в кости и карты на первом этаже. А наверху, в большом помещении с огромным окном, выходящим на море, хозяин принимал тех, кто имел какое-то дело или спорный вопрос в пределах Дикого Поля.

В час, когда солнце близилось к горизонту, перед ним на диване, расставив свои деревянные ходули, сидел Три Ноги. Он был растерян и зол.

– Ты пойми, друг! – говорил убеждающе Джон Перебей-Нос. – Пари было честным? Сколько было свидетелей? Целый десяток? Всё, теперь он – законный владелец трактира. Ты наши правила знаешь. За что же я стану его убивать? Всему Адору известно, что пари было честным. По старой дружбе я мог бы тебе помочь, – если бы ты укокошил свидетелей или хотя бы сразу явился ко мне. А теперь что же – ты предлагаешь мне нарушить правила местного морского братства, которые меня же и выбрали оберегать? Нет. Смирись с тем, что трактир ты потерял. Иди с ребятами грабить призы. Любая команда наймёт тебя коком…

– Мне плевать на трактир! – перебил его Три Ноги. – Я хочу чтобы он сдох! Никто, никто не мог меня положить на руках за всю историю этого чёртова города. Я не могу быть вторым, когда за столько лет приучил себя быть первым! Прошу, дай людей, пусть его как будто в пьяной драке зарежут. Я заплачу, – я спас свой сундучок со сбережениями. Хорошо заплачу! А трактир потом выкуплю обратно. Ведь если его владелец умрёт – ты должен будешь выставить трактир на торг!

Перебей-Нос наклонился и, понизив голос, с нажимом сказал:

– Где я возьму людей, которые не разболтали бы тотчас, что это именно я помог тебе в этом деле?! Если есть деньги – иди нанимай людей сам!

– Но я не могу! – так же, понизив голос, отчаянно возразил Три Ноги. – Надо мной теперь все смеются! Никто не хочет иметь со мной дела, никто!