Мастер Альба

В лабиринте скрылись двое – с самого начала схватки, и трое – немного попозже, с оружием. Сняв с шеи верёвку, Джек сложил её в несколько полос, взял в обе руки и неспешно пошёл к человеку, вращающему боевые шары. Тот радостно ухнул, шагнул навстречу – и поспешно попятился: не стоило оставлять кучу оружия без присмотра.

– Извини меня, друг, – сказал Джек. – Мне нельзя умирать. Мне ещё убийц мистера Генриха нужно найти. Так что оставшимся в живых буду я.

– Я – забойщик быков! – шало смеясь, крикнул человек. – Я на спор быков голыми руками валил!

– Это видно, – пробормотал Джек, взмахивая верёвкой.

И это действительно было видно: выше Джека на целую голову и вдвое тяжелее, он, очевидно, обладал редкостной силой. Однако он дал себе неосознанную команду – не отходить от оружия, и Джек именно это принял в расчёт. Ещё на подходе взяв вбок, Джек ускорил шаг, а потом побежал – выписывая вокруг быковала невидимую спираль. Тот, раскрутив свои шары до невидимых дисков, закружился тоже, стараясь оставаться лицом к этому сумасшедшему, вооружённому только верёвкой. Он мог бы сбить наглеца одним из шаров, внезапно выпустив цепь из руки, – но боялся промахнуться: грозное оружие тогда перешло бы к противнику. А Джек, описав несколько быстрых кругов, в одном заранее примеченном месте вдруг резко повернул в обратную сторону. Так же резко повернулся к нему и противник – но только он, его тело, а вот шары, продолжая летать в воздухе в двух плоскостях, совершали прежнее своё движение, – и сшиблись друг с другом, и обвили цепи вокруг раскрутившего их человека, содрав с плеча кожу до заалевшей мышечной ткани. Взревев, забойщик быков упал на колено, выпустил из рук цепи и потянул из-за пояса один из клинков. В этот миг в живот ему вонзился уже окрашенный кровью протазан, за два мгновения до этого находившийся в теле наступившего на верёвку. Быковал захрипел, схватил толстое древко и выдернул прямое обоюдоострое лезвие из своего живота. Из раны хлынула кровь. Продолжая хрипеть, он повалился на спину, поднял над собой протазан – и вонзил его в грудь, в место, где билось сердце. И остался лежать, раскинув в стороны руки. Древко торчало из него вертикально – деревянной, длинной, нелепой свечой.

– Молодец, кучер! – раздался с балкона голос Филиппа. – Молодец, порадовал!

Но Джек, даже не взглянув наверх, вытянул из недрогнувшего тела протазан, аккуратно положил его рядом, отошёл и сел у стены.

Через час в одну из башенных нор пролез Стейк. Грудь и нога его были перевязаны, и на повязках расплывались два больших ярко-красных пятна.

– Всё! – крикнул Стейк, задрав голову к балкону. – Больше нет никого!

– Есть, – возразили ему. – Вон у стены кучер сидит. Двое вас, двое!

Сильно хромая, прижимая руку к груди, Стейк приблизился к Джеку.

– Ты ранен? – спросил он с надеждой.

Джек отрицательно мотнул головой и встал на ноги.

– Проклятье! – Стейк бросил на землю шпагу и длинный кинжал. – А у меня сил уже нет. Всё. Проклятый Филипп… Посольский охранник…

– Добей его, кучер! – крикнул с балкона Филипп. – И поднимайся! Насладись плодами победы!

Но Джек, подняв кверху лицо, бросил короткое:

– Нет!

И, вернувшись к стене, сел на прежнее место.

– А может, – и правильно! – послышался женский голос. – Оба ведь хороши! А, патер?

Неслышно было, что ответил её “патер”, но через минуту свесилась над краем балкона и поползла вниз длинная лестница.

– Ладно! – крикнули сверху. – Лезьте оба!

Стейк растянул рот в дикой ухмылке:

– Эх как! Ну, ещё поживём!

Джек только головой помотал – движением, наполненным тоской и досадой.

БЛЕДНЫЙ ТЭД

Когда Джек и Стейк поднялись на балкон, там почти никого уже не было. Стоял лишь, придерживая верх лестницы, “глашатай боёв”, он же – обладатель петли.

– Браво, парни, – сказал он, помогая двоим победителям дикой схватки влезть через перила. – Хорошо поработали.

– Что теперь? – спросил повеселевший, не обращающий внимания на раны, Стейк.

– Теперь вас будут лечить, кормить. Ну и награждать.

– А чем награждать?

Петленосец, начавший было вытягивать лестницу наверх, опустил её и, махнув небрежно рукой, проговорил:

– Ладно, идём сначала к награде.

Они шли по анфиладе комнат и комнаток и просторных, с каминами, залов. Миновали обширную кухню. В ней суетились с полдюжины поваров, горел огонь, трещало масло на сковородах, летел пух с обдираемой птицы. Здесь провожатый остановился.

– В любое время, – сказал он, широким жестом обводя закопчённое помещение, – можете прийти и съесть всё, что увидите и пожелаете. Можете заказать себе блюдо – любой повар по первому вашему слову оставит свои дела для того, чтобы перечислить вам, в чём он мастер.

– Даже ночью? – спросил радостно Стейк.

– Даже ночью. Разбудите любого.

– И он послушается?

– Тот, кто однажды видел Бледного Тэда, не может не слушаться, – обронил непонятную фразу посерьёзневший гид.

Джек почувствовал вдруг призрачное прикосновение некоей опасности и хотел уже расспросить поподробнее о том, кто этот Тэд, но Стейк опередил его:

– А если, скажем, вина?