Мастер белого шума (СИ)

Но висевший в воздухе торжественный настрой сменился на какой-то нехороший, тяжелый. Точно такой, — вспомнил я, — ощущался в допросной, когда меня армейцы взяли. Магистры окидывали площадь настороженными взглядами, в толпе прибавилось людей с военной выправкой, особенно много их кучковалось у парадных ворот.

Мне бы тогда исхитриться и уйти, дураку, но я остался. Слишком долго ждал этого дня и готовился. Жалко стало мечты, потерянного времени и денег. И вместо бегства я с толпой абитуриентов и сопровождающих просочился в главное здание, хотя все нутро вопило и упиралось.

На экскурсию нас повел сам ректор — мужик лет под пятьдесят, с легкой сединой на висках. Мантия у него была шикарная — черная как смоль, ни отблеска на сгибах ткани, словно в бездну смотришь. От родителей я знал, что ректор был черным магом, а имя забыл, но он сам напомнил, когда приветственную речь толкал.

Нико Дамис. Благороднейшая внешность, высокий лоб мудреца, проникновенные карие глаза и рваный рубец на скуле, как от когтя демона. Я еще тогда, помнится, подумал, что мой искусственный шрам выглядит в точности таким же.

Вот там, в огромном холле с магической подсветкой колонн и стен, усиленной зеркалами, ректор первым делом подвел нас к стене с портретами выпускников Академии. Пока он рассказывал, фигуры в полный рост выступали из гладкой поверхности камня, на миг повисали в воздухе и исчезали.

Сначала шли почти все с траурными рамками — основатели, их ближайшие последователи. Потом — знаменитые или внесшие тихий, но ощутимый вклад в магические науки. И вот, когда в глазах у меня уже зарябило, прозвучала до боли знакомая фамилия. Моя. И я впервые увидел своего деда по отцу. Ничего такой, статный и властный. Орлиный взгляд, бакенбарды, костюм академика. И без рамки. Жив, значит. Интересно, почему папа-мама о нем никогда не вспоминали?

Когда пошли современники, публика совсем оживилась: узнавала родственников. Я отвлекся, услышав за спиной громкий юношеский басок, заглушивший даже ректора:

— Мам, а ты тут на себя не похожа!

Я глянул через плечо, чтобы сравнить. Действительно, высокая блондинка выглядела куда лучше своего портрета, особенно, ее пышная грудь в декольте. А когда я отвернулся, в стене угасали лица моих отца и матери. Живые, улыбающиеся лица.

Меня спасло то, что я их поздно увидел. Траурная окантовка уже таяла и почти слилась с цветом стены, не сразу дошло. А когда понял, дыхание перехватило.

Ректор сделал паузу, так внимательно оглядывая лица будущих магов, что сомнений не осталось: этот унылый исторический экскурс затеян только ради одного — искали меня. То ли насторожились после моего промаха на площади, то ли уже давно ждали, что я сунусь в Академию.

Напрасно я думал, что никому в голову не придет меня тут искать.

Может, и датчики в зале стоят какие-нибудь хитрые, регистрирующие сердцебиение, например. Если так, то моя новая внешность перестанет быть секретом, как только записи проверят.

Пауза затягивалась, ничего не происходило, люди начали переговариваться громче, и я, кое-как состряпав скучающую морду, уже подумал, что мне кранты, и на выходе нас будут выпускать по одному, тщательно проверяя. А у меня в рюкзаке кастет и весь воровской арсенал, даже маленькая дрель со сверлами.

Опять обошлось.

К ректору подошел какой-то серенький человечек, что-то шепнул, и Нико Дамис, натянуто улыбнувшись, объявил начало экзаменов и пригласил всех на испытательные площадки. Абитуриентов стали разбивать по группам. Я с намерением тихонько смыться примкнул к тем, чьи испытания объявили на открытом воздухе.

Тут дар взбрыкнул, и тихонько не получилось.

Не мудрено. Я был на грани паники. И так расстроен, что совсем крыша поехала. Дар рвался из сердца, или откуда там еще. И, как оказалось, на выходе из фойе размагичил все, до чего мог дотянуться одним импульсом. И датчики, и Стену Памяти.

И людей.

В общем, ни у кого из полутора сотен поступавших не оказалось магического дара на момент испытаний. И если бы ограничилось только ими! Оглушило всех, кто оказался поблизости. И ректора с магистрами, само собой. Когда это до них дошло, паника стала всеобщей.

— Без паники! — орал кто-то.

Куда там. Девчонки и пацаны бились в истерике. Их родители бегали и вопили. Ректор беспомощно тряс жезлом и не аристократично брызгал слюной. Запоздало взвыли механические сирены.

Самое ужасное — маги и военные мгновенно перекрыли выходы в город.

Я идиот, да. Наглый самоуверенный идиот, сам себя загнавший в ловушку.

С этими скорбными мыслями я бочком-бочком, прикидываясь невидимкой, двинулся вглубь территории Академии. К воротам нечего и соваться.

Воцарившийся хаос помог проскользнуть обратно в фойе главного здания. Там тоже кутерьма еще та — маги, люди в штатском и армейцы сновали туда-сюда, погоревшие датчики снимали. Доносились обрывки реплик:

— ...перемать! Выродок! Убить скотину, пока не поздно!

— А это точно он?

— А кто еще, мля!