Мастер боя

Подобное тушевание перед бывшим легионером Петр наблюдал и раньше. Еще при первой встрече телохранители Бурнаша Винт и Колян поминали про «десятиугольник», в который их могли отправить на перевоспитание. Собственно, на деле все так и обстояло. Проштрафившегося или потерявшего форму охранника сдавали Леону, который поднимал ему физическую форму, а заодно использовал в виде спарринг-партнеров «драконам». И для тренировки полезно и разнообразно, и процесс на потоке. Всем как бы хорошо, вот только «куклам» больно... Кстати, и дополнительный заработок Леону капал с тех перевоспитуемых, которых присылали со стороны коллеги и друзья Бурлакова. Похоже, этот парень хорошо знал, что такое «десятиугольник», кто такой Леон, и не хотел портить с ним отношения.

— Ладно, гуляйте, — махнул рукой Петр. — А я назад в купе — хорошие мальчики слушаются папу. А папе неохота иметь неприятности.

Ему совсем не хотелось возвращаться в вагон. После зимы, пропахших потом залов и неуюта гостиниц густой, напитанный сырыми ароматами весны воздух раннего мая был так вкусен и свеж. Он не вдыхался легкими, а буквально лился в грудь, смывая запахи и копоть последних месяцев.

Но надо было уходить. Открытие его инкогнито перед кем бы то ни было в Серовске вряд ли принесло бы слишком серьезные проблемы Бурнашу, однако и несерьезные никому не нужны, если можно обойтись без них. Да, в общем, кроме прогулки по перрону, Петр ничего не терял. Ностальгии по времени, проведенному в этом городе, он не испытывал и людей близких здесь не бросал. Пожать руку Унтеру хотелось бы, и приятный во всех отношениях врач Лидия Анфимовна оставила в душе теплые воспоминания. Остальные шли больше эпизодами, штрихами в быстротекущем времени. Видимо, уже ни с кем из них его путь никогда не пересечется. Хотя как знать...

Глава 14 Чужестранка

Москва встретила их шумом, гомоном и неумытостью площади трех вокзалов. И здесь фанфары медью не сверкали и не пели хвалу триумфаторам премьер-лиги. Торжественная делегация встречающих являла из себя не более чем Коляна и Винта. Они доложили Павлу Ивановичу о выполнении порученного задания и эскортировали прибывших к местам расквартирования согласно штатному расписанию. Бурнаш отправлялся на «Лумине» в «Редиссон-Славянскую», остальные же — на пассажирской «Газели» в подмосковный пансионат в районе Пушкина.

Рядом на стоянке грузилась в автобус команда Османа. За все время пути они не контактировали друг с другом, хотя и ехали в соседних вагонах. Лжекурд ревниво относился к «драконам» и не позволял своим подопечным общаться с ними. Встретившись однажды в ресторане с Азаматом, Петр приветливо отсалютовал ему рукой, на что получил в ответ дружелюбный жест горца и змеиное злобное шипение Османа в адрес парня. Вот и теперь, увидев подходивших к стоянке «драконов», он стал торопить своих, чтобы они побыстрее усаживались в автобус. Можно было лишь констатировать, что у каждого имеются свои причуды, и Осман не исключение из этого правила.

Петру было все равно, куда его везут. Он только внимательно всматривался в московские улицы, по которым двигался их микроавтобус. Как-то само собой память выплескивала их названия — не всех, наименования некоторых он читал на табличках — и они были узнаваемы. Петр тщетно пытался анализировать, насколько знакомы ему Садово-Спасская, Сухаревская, Каретная, Ленинградский проспект... Он мог твердо сказать, что они на слуху — том, прошлом, но не мог быть полностью уверенным, что эти улицы родные для него. Сознание подсказывало, что Петр проезжал когда-то по ним и не более, не раскрываясь в подробностях и датах.

Наверное, так же были ему знакомы города, в которых он выступал: Калининград, Питер, Ярославль... Правда, там можно было все объяснить банальным знанием географии. Но и названия московских улиц, тем более — центральных, не были секретом для любого, кто приезжал в столицу, был в ней проездом, да просто читал о Москве. Вот только сознание еще подсказывало, что не заблудится он в Первопрестольной, в отличие от других городов, в которых ему удалось побывать. А это говорило, что его воспоминания, вероятнее всего, не из книжек и путеводителей, а приобретены эмпирическим путем. Теория суха...

Пансионат располагался в сосновом бору. С виду он не представлял из себя ничего особенного. Обычный трехэтажный панельный дом с открытыми лоджиями по фасаду, судя по стандартному облику, в свое время принадлежал какому-нибудь заводу или НИИ. Правда, помимо типового корпуса, среди сосен были разбросаны тут и там бревенчатые домики из светлого калиброванного бруса явно свежей постройки. Позже обнаружились пристроенные с тыла крытый бассейн и спортивный зал — также новоделы. Вся территория была ухоженной, с выложенными тротуарной плиткой дорожками, альпийской горкой, несмотря на прохладную весну, уже пестреющей неяркими пятнами цветов и травы.