Мастер боя

Без пяти час Петр вошел в приемную президента Фонда ветеранов правоохранительных органов. Ровно через четыре минуты он открыл дверь в кабинет Вилена Владимировича. Приветливо улыбаясь, Слуцкий вышел из за стола и крепко пожал ему руку.

– Присаживайтесь, Петр, – сказал Вилен Владимирович и указал на стул у приставного столика. – В ногах правды нет, а разговор у нас может быть долгим. А может, и коротким. Но уж серьезным – точно.

– Спасибо, – поблагодарил Петр, сел на указанное место и, как воспитанный мальчик, положил руки на колени. – Я готов к серьезному разговору.

Слуцкий, не присаживаясь в кресло, прошелся по кабинету, задумчиво поглядывая на спокойно сидевшего Петра.

– Скажите, зачем вам это было нужно? – неожиданно спросил генерал.

– Что именно? – недоуменно посмотрел на него Петр.

– Сдать Роткевича и его людей немецкой полиции, – отчеканил Вилен Владимирович.

– Каких людей? Какой полиции? – попытался изумиться Петр, однако сам понял, что у него это плохо получается.

– Хорошо. Не будем переливать из пустого в порожнее, – кивнул головой Слуцкий. – Перейдем к очевидному…

Он шагнул к полированной горке, на которой стояла аппаратура, и включил магнитофон. Кассета уже заранее была вставлена в гнездо. Колонки выдали поначалу малые помехи, а потом Петр вдруг услышал из них свой голос. На пленке был записан его разговор с франкфуртской полицией. Как могла эта запись оказаться в руках Слуцкого, можно было только догадываться. Недаром он так скоро после произошедшего с Роткевичем сорвался в Германию и днями болтался неизвестно где. Видимо, русско-немецкая дружба времен Эрика Хонеккера и «Штази» не полностью ушла в небытие.

– Не пытайтесь доказывать, что это говорите не вы, – категорично махнул рукой Слуцкий. – Эксперты установили полную идентичность вашего голоса с голосом человека, сообщившего немцам о Роткевиче и его людях, провозивших… – Вилен Владимирович на секунду замешкался, но все же договорил до конца, – таллий.

– Чего, чего? – не понял его Петр. – Тали… что?

– Таллий, – четко по буквам повторил Слуцкий. – Это такой порошок. Очень интересный и нужный… некоторым людям.

– А может, вы все же ошибаетесь? – нахмурился Петр. – И ваши эксперты что-то напутали с голосом…

– Увы, если бы это было так, – вздохнул отставной генерал, раскрыл тонкую папочку, достал и бросил на стол перед Петром фотографии.

Качество снимков было не ахти, однако Петр, разговаривающий по телефону в гаштете, был хорошо различим. Прикинув на глаз ракурс и угол съемки, Петр определил, что фотографировали его из автобуса. Вот так сюрприз! И кто же это расстарался?

– Взгляните на цифры в углу снимка, – обратил его внимание Слуцкий. – Там обозначено число и время съемок. Оно до секунд совпадает с разговором, в котором вы сообщили полиции о Роткевиче и его людях. Это зафиксировано в документах франкфуртского отделения.

Петр молчал, рассматривая фотографии. Ему действительно нечего было возразить отставному генералу.

– Я повторю свой вопрос: зачем вам это было нужно? – переспросил его Слуцкий.

– Как-то само собой все получилось, – пожал плечами Петр.

Что самое интересное, он говорил чистую правду.

– Идиотизм какой-то, – развел руками Слуцкий. – Прямо дите малое…

– Я понял, что эти парни тащат из России в Германию что-то запрещенное, и решил сообщить об этом немецким полицейским.

Слуцкий почти вплотную подошел к Петру и внимательно глянул в его глаза.

– Вы больной? – настороженно спросил он и тут же сам себе ответил: – Конечно, больной. А в принципе, какое это имеет значение?

Слуцкий потянулся рукой под стол. Судя по манипуляциям, там находилась кнопка вызова. Через несколько секунд дверь кабинета открылась, и на пороге показался не кто иной, как Александр Роткевич, он же Весельчак Санни, Сапсан и прочая, и прочая собственной персоной, живой и здоровый. Так вот кто был одним из тех двоих, скрывшихся после перестрелки с германским спецназом. И он ждал этого звонка в приемной, куда явился после того, как Петр зашел в кабинет. Похоже, сценарий сегодняшней беседы расписан в мелочах.

Роткевич притворил за собой дверь. Мало того, он неожиданно закрыл ее на ключ, который по-хозяйски положил к себе в карман. Санни прошел через кабинет и остановился напротив Петра. Тому ничего не оставалось, как встать со стула. Находиться рядом с этим человеком в положении сидя было чревато неприятностями. А Петр уже не сомневался, что драчки не избежать.

– Полюбуйтесь, Александр, на этого кретина, – возмущенно сказал Слуцкий. – Он просто так, от нечего делать, сорвал нашу операцию. Мы собирались заработать на таллии круглую сумму с шестью нулями в американской валюте, а у него все само собой вышло. В голову стукнуло, он и сдал вас.

– Убью скотину, – сжал кулаки Роткевич. – Полгода работы псу под хвост, с бабками пролет и ребят положили… Размажу, как слизняка!

– А как он по-немецки лопочет! – восхитился Слуцкий. – Откуда ты такой взялся? То, что тебя не внедрили ко мне, даю голову на отсечение. Но так все совпало! Сказка! Только с плохим концом.