Мастер для эльфийки, или Приключения странствующего электрика

Когда уже почти вышел на площадь, остановился. В небольшом переулке возились с големом гномы. Причём старые знакомые, из Сосновых Нор. Два коротышки с небольшими черными бородками, с прокрашенными на манер барсучьей шкуры белыми полосками громко ругались, ковыряясь под снятым со спины механического великана щитком. Одному парню было где-то двадцать пять, второй – мой ровесник.

На мешках сидела та самая гномиха, которая выпустила нас из-под лавки старого торговца. Она меня тоже узнала и помахала рукой.

Я улыбнулся и подвёл коня к ним. Здоровенный голем, сидевший на корточках с открытой спиной, медленно обернулся в мою сторону. Большая круглая голова с двумя круглыми стекляшками глаз была лишена рта, носа и ушей.

– Тихо! – закричал гном, высунув голову из спинного проёма, который многие по привычке называли капотом. Коротышка увидел меня, кивнул и снова нырнул внутрь. А там виднелись какие-то шестерни, испачканные маслом ёмкости и ремни.

Голем молча повернулся обратно и замер изваянием.

– Привет! Мягкого камня тебе! – закричала девушка, и я улыбнулся. Коротышки всегда шумные.

– Привет. Да вот, гуляю, – пожав плечами, ответил я.

– А где та длинноухая?!

– Домой загнали, – скривился я.

– А мы в город за бумагой и кислородом! Люди лучшую бумагу на мильён локтей делают!

Привычные к подземельям гномы все меряют в локтях. Их локоть – сорок сантиметров. А в ходу были выражения сто локтей, сто сотен локтей и миллион локтей.

– Ну да, из белой бумажной конопли, – кивнул я.

Если перейти реку, то там бескрайние бумажные поля, как все называли, конопляные плантации. Раньше, говорят, это растение сушили и курили, но вот зачем? Всем же известно, то оно не содержит дурных веществ. Неужели, раньше содержало? История об этом умалчивает.

Впрочем, из бумажной конопли делают не только бумагу, но и верёвки, мешковину и паруса для лодок и ветряков.

– А куда сейчас двинешься? – с искорками любопытства в глазах.

– Да… – начал я и махнул в неопределённом направлении рукой.

– За сокровищами, – раздался за спиной сильный голос.

Я резко обернулся.

В пяти шагах за мной стоял Кор. Эльф в одной руке держал охотничий эльфийский нож, в другой – небольшой, богато расшитый растительными узорами мешочек и холодно глядел на меня.

– Дневник у тебя? – через минуту проронил он, отчего у меня в душе поселилась обида. Всё, отбегался по приключениям. Сейчас придётся отдать древнюю ценность. С инспектором дозоров тягаться – пустое. Он успеет всадить в меня нож раньше, чем я вскину ружье.

– У меня, – зло проронил я и обернулся на гномов. Все трое молча разглядывали нового гостя и меня. Девушка – взволнованно. Один из коротышек – с обычным гаечным ключом в руке, наверное, подмастерье и намеревался подать своему мастеру, а тот, что ковырялся в железных потрохах голема, поджал губы и протирал руки о грязную тряпку. Колкий взгляд голубых глаз сверлил эльфа. А у Кора одно ухо было забинтовано, и сквозь ткань проступали едва заметные красные капельки, не иначе та старуха так сильно прокусила, покусившись на самое святое для дитя Вечного Древа.

Эльф лишь мазнул вскользь по коротышкам взглядом и подошёл ко мне. Я всего ожидал, но не того, что произойдёт потом. Кор молча сунул нож мне за патронташ и протянул мешок. Я взял его, словно ядовитую гадину, пересиливая желание выбросить.

Лишь отойдя от меня на пяток шагов, Кор проронил через плечо:

– Обидишь, найду, и больше никто не найдёт.

Эльф скрылся, зато заговорили гномы:

– Это он о чем?

– Мужики, щас, сам соображу. Подождите.

Я отпустил поводья Гнедыша и медленно вышел из переулка.

– Вань-Вань, правда он идеал? – встретили меня вместо приветствия слова Кисы.

– Кор? – неуверенно уточнил я, через силу сдерживая улыбку и глядя на двух сестёр. Все-таки я рад их видеть, пусть недотёпы и тепличные дуры, но, блин, я им рад. Всё ведь не с камнем и конём в дороге разговаривать. Да и красивые они. Хоть одетые, хоть раздетые.

– Да, Кор, – затараторила Киса, в то время как Рина смущённо молчала и вглядывалась моё лицо, – он говорит, сильно обиделся на бабушку, и потому помог нам собраться. И даже повозку дал с конями. И все снаряжение. Этого добра у него много. А мы и своё немного в повозку бросили. Ты нас всего десять минут не дождался, мы за тобой по пятам шли. Порой даже твою спину видели.

– Так, стоп, а где повозка? – перебил я девчат и оглядел улицу.

– Там, за углом.

– Блин, кто же так делает? Её же угнать могут! Побежали быстрее!

Я свистнул и закричал:

– Гнедыш! Гнедыш! Гнедыш!

Конь лениво выполз из переулка и последовал за мной. Будь он человеком, наверняка бы изрёк нечто вроде: «Какого хрена тебе надо?»

Повозка и в самом деле оказалась всего в сорок метрах за поворотом. Большой такой фургон с зелёной тканью, весь подрессоренный, с галогенными фонарями и габаритными огнями. В него было запряжено два серых мула.

– Вот! – гордо указав на транспортное средство, выдала Киса.

Я наконец-то позволил себе улыбнуться, а когда две девушки поглядели мне за спину, повернулся.

Это были гномы. Все трое. Старший продолжал протирать руки тряпкой.